— Кто это может быть, чтобы позволить себе такую дерзость?
— Могущественный господин, так как Арслан-Хан не удерживает его.
Путник, действительно, появляется у входа палатки и прижимает руку к сердцу, затем ко лбу. Это человек в цвете сил, с открытым и благородным видом. Он одет просто, но по его великолепной сабле и султану на его чалме можно угадать, что он высокого сана.
— Божественная царица Бангалора! — сказал он. — Да закроет твоя тень вселенную! Я целую пыль от твоих ног.
— Кто тебе сказал, что я женщина, а не такой же воин, как и ты?
— Ты и то, и другое, на муку человеческого рода. О, вдвойне жестокая царица! Ты хватаешься за меч и копье, как будто тебе недостаточно твоих глаз, чтобы одерживать всякие победы. Не довольствуясь тем, что ты довела до отчаяния мужчин, которые имели роковое счастье видеть тебя, ты еще хочешь похитить у нас сердца всех женщин, явившись перед ними в виде самого прекрасного мужчины.
— Эти похвалы не ответ на мой вопрос.
— Разве знамя Бангалора, которое развевается на верхушке твоей палатки, не выдает твоего величества?
— Кто же ты, что так хорошо знаешь знамена?
— Я твой покорный раб: Шанда-Саиб, зять набоба Сабдера-Али.
— Ах, ты Шанда-Саиб! — сказала царица, несколько смягчая тон. — Ты — тот несчастный принц, которого убийство и измена лишают семьи?
— Да, — сказал он со вздохом. — Набоб карнатикский, мой тесть, умер от кинжала; и брат моей жены также убит во цвете лет. Я, единственный законный наследник, низвержен и теперь боюсь за мою свободу и жизнь.
— Мои предки царствовали над этой страной, которую твои завоевали и которую другие отнимают у тебя, — сказала царица. — Воля богов неисповедима, и нужно покориться судьбе.
— Лучше бороться и восторжествовать над несправедливостью: и на это я надеюсь.
Разговаривая, Шанда-Саиб незаметно подвинулся вперед.
— Ты мой гость, раз ты переступил этот порог, — сказала царица. — Сядь и прими участие в этой трапезе.
— Я тронут такой честью, — сказал принц, садясь и взяв один плод манго.
— Перед тобой кающаяся, — снова начала Урваси, после минутного молчания, — смертная, над которой тяготеет множество грехов и которая в самой скромной обстановке отправляется к старой пагоде Садраспатнам.
— Да будет счастливо твое паломничество! — сказал Шанда-Саиб. — Я рад, что встретился с тобой и что имею возможность сказать тебе, что тебе опасно продолжать путь без предосторожностей.
— Почему же это?
— Потому что война. Битва, которая в высшей степени занимает меня, сейчас начнется в нескольких шагах отсюда.
— А кто же сражающиеся?
— Армия моего смертельного врага, того, кто незаконно владеет моим престолом, изменника Аллаха-Верди, который называет себя карнатикским набобом, и маленький отряд французов.
— Французы? Что это такое? Может быть, это народ с белыми волосами?
— Это солдаты великого губернатора Пондишери, — человека, которого я уважаю настолько, что доверил ему самое дорогое для меня на свете, т. е. мою жену и сына.
Царица презрительно улыбнулась и переглянулась со своим молодым спутником, который был не кто иной, как принцесса Лила.
— Так это на приготовления к этой битве ты так пристально смотрел?
— Именно. И я, в виде милости, прошу тебя, Свет Мира, позволить мне вернуться на мой наблюдательный пост. Желание присутствовать при этой битве и привело меня сюда.
— Не могу ли и я также посмотреть на нее? — живо спросила она. — Избиение этих варваров было бы для меня очень занимательным зрелищем.
— Нет ничего легче: с вершины этого, усеянного цветами, холма видно все поле битвы.
— Идем! — сказала она и поднялась, подстрекаемая сильным любопытством.
На указанную возвышенность принесли подушки и зонтик с жемчужной бахромой, под которым расположилась царица.
Река, великолепного голубого цвета, изгибалась, потом текла почти прямо, теряясь вдали между плоскими изумрудными берегами, на которых местами возвышались кущи тутовых деревьев. На противоположном берегу красовалась армия набоба, вытянувшись в длинную внушительную линию. Сначала стояла артиллерия, потом кавалерия, а за ними несколько слонов; на самом высоком из них развевался флаг Карнатика. Пехота скучивалась на заднем плане.
— Но, — сказала царица, — где же ваши французы? Берег, на котором мы находимся, кажется совершенно пустынным.
— Там, в нескольких стах шагах от нас. Этого тутового леса достаточно, чтоб их скрыть.