Я от услышанного пришёл в ступор. Во даёт моя жёнушка! Догадалась всё-таки, кто наши задницы от хохляцкого беспредела спас.
— Только ты, Лариса, никому не говори о своём предположении.
Жене пожала плечами.
— А что не предупредил? И вещи не взял. Костюм, то сё.
— Костюм, который воняет рыбной мукой? Я себе в Сиднее прикупил. На командировочные. Очень дешёвый, за сто долларов. А ещё — машину привёз Японскую.
Жена села на табуретку, стоящую справа от двери у кухонного стола.
— Это такую, как мы видели, сейчас по городу ездят?
— Ага, — я горделиво расправил плечи.
— Белая? Маленькая?
— Тёмно-бордовая. Большая. Пошли, покажу. Она в гараже Кимовском стоит. Там ещё кое-какие вещи остались. Перенести нужно.
Мы пошли. Из нашей общаги стоило только перейти дорогу и чуть по ней подняться, чтобы дойти до гаража. Метров сто, не больше. В машине оставалась лежать куча сокровищ, собранных мной на ближайшей к порту свалке, на которую я съездил после оформления на себя машины. Не куча даже, а гора: телевизор, микроволновка, двухкассетный, вполне себе рабочий, дек семьдесят четвёртого года выпуска марки «Кенвуд» с «родным» усилителем, обошедшимся мне в сто баксов. И к ним такие же колонки. Не мог я не взять такие вещи почти даром. Также в машине в отдельном мешке лежали детские мягкие игрушки и, главное, маленькие машинки. Которые моего Серёжу привели в неистовый восторг.
Выложив из багажника колёса в гараж, и переложив туда шмутьё, размещённое на задних сидениях, я усадил семью, и мы поехали кататься. Доехали до самой Шаморы, где уже было не очень много народа. Через три дня начало нового учебного года.
— Ах, жаль, что у меня купальника нет, — проговорила жена.
— Как нет? Есть! Я купил тебе. Вот пакет, в нём всё пляжное: купальники, халат, тапочки, полотенца. Там и мои плавки. Я тебя замотаю в плед, переоденешься.
Мы заехали на первый пляж, где обычно было мало купающихся по причине мелководья, но зато можно было подъехать близко к воде. Там мы и переоделись, и поплескались. Для Серёжки было самое то место. На глубоководье волны поднимались до метра, а сюда добегала лишь пена с «барашками», очень приятно массирующими ноги.
Обратно ехали расслабленные. Работал кондиционер, тихо звучала музыка. Мы достали из холодильника, заполоненного под жвак баночками с напитками, колу и наслаждались спокойной ездой.
У общаги пришлось сделать около десяти заходов, чтобы перенести всё имущество.
— Дверь хорошую ставить надо, — задумчиво проговорила Лариса, когда я, наконец, вернулся из гаража, куда была поставлена наша освобождённая от подарков машина. Зато комната стала похожей на склад.
— Нужен большой холодильник, — сказал я и подумал, что нужно поговорить с Кимом на счёт привоза «бэушного» холодильника на паруснике «Паллада». Или ещё раз сходить на нём пассажиром? Якобы просто на свалку. Там, в Японии, сейчас, действительно, можно совершенно бесплатно со свалки взять вполне рабочую бытовую технику. Японцы пока ещё не «прочухали тему». Или выменять на банку крабов. Моряки танкера машины десятилетки выменивали на пять-десять банок крабов. При мне курсант ДВИМУ пригнал автобус Ниссан с битой боковиной, выменянный на бутылку «Советского шампанского».
За ящик крабов можно неплохую тачку привезти, чисто на продажу. И надо пользоваться возможностью, пока не все кинулись таскать эти машины. Я, кстати, взял телефончик этого дилера, обещавшего организовать подгон машин в любой порт Японии. Как я понял по татуировкам, видневшимся из-под рукавов белоснежной рубашки, японец состоял в местной мафии.
— Надо с Кимом переговорить. Тот — мужик со связями там, где надо, а не как я. Доллары светить рановато, могут и присадить. Только в девяностом разрешать покупать валюту и то, — выезжающим за рубеж туристам. А в ноябре девяносто первого года Борис Ельцин, избранный к тому времени президентом РСФСР, издаст указ «О либерализации внешнеэкономической деятельности на территории РСФСР». Этот указ, в частности, разрешит гражданам (на территории республики) открывать валютные счета в коммерческих банках, получать с этих счетов наличную валюту, а также покупать ее в тех же уполномоченных банках. Дополнительных разрешений и обоснований для этих операций больше не потребуется. А пока будьте любезны за наличие валюты под суд и на «трёшник» минимум на лесоповал. Статью из уголовного кодекса, кстати, уберут только в девяносто четвёртом. Да-а-а… Россия девяностых — страна сюрреализма. И мне придётся в неё нырнуть. Бр-р-р… Когда знаешь, что чем дальше, тем будет страшнее, как в сказке, становится сразу не страшно, а жутко. И да, мне было очень страшно.