Они ещё не знали, что Молодёжные центры разрешат не в восемьдесят восьмом, а в этом году, вместе с Центрами НТТМ, потому что я отдал в ЦК полностью проработанный план. Зря я, что ли три дня печатал на пишущей машинке, как «пианистка КЭТ»? Нет, не зря. И Дроздов поспособствует продвижению моей идеи, убедив поддержать её самого председателя КГБ Виктора Михайловича Чебрикова, который пошёл с ней (с идеей) к Горбачёву, а уж тот подхвати мою инициативу и озвучил на ближайшем еженедельном заседании Политбюро ЦК КПСС.
Куда было деваться ЦК ВЛКСМ? Об этом и сообщили комсомольцы нашим коммунистам. А почему сообщили? Да потому, что идея-то была моя, то есть, члена КПСС, члена бюро парткома ВБТРФ, и заместителя секретаря Комитета ВЛКСМ ВБТРФ. Вот они и спросили: «Как продвигается инициатива нашего товарища?» «Хорошо продвигается», — сообщили в ЦК ВЛКСМ СССР. — «Скоро объявим о реализации. Вот только вспомогательные материалы распечатаем». Хе-хе…
Потому-то и Николай Иванович Никитенко — начальник управления ВБТРФ, — вдруг осознал, что это не чьи-то вымыслы-домыслы, а реальная выгода, к которой надо бы готовиться, ха-ха… Кто бы мне предложил создать структурное подразделение, освобождённое от подоходного и налога на прибыль… Да это можно Диомидовский судоремонтный завод передать в молодёжный центр. Или, по крайней мере, БТО «Суппорт». А почему нет? Законом не запрещалось, а наоборот поощрялось. Создать комсомольско-молодёжный коллектив…
Ух, какие перспективы заиграли перед руководством Владивостокской бызы тралллового и рефрижераторного флота! Можно все «непрофильные» активы вывести за рамки бюджета: детский сад, пионерский лагерь, флотилию «Варяг», санаторий-профилакторий «Меридиан», дерево-цех, тарный цех. Можно даже и часть судов вывести, намекал я им в своём плане. Для обеспечения, так сказать доходной, и опять же, не облагаемой налогами, части.
Я знал о кипении умов, и тихонько посмеивался, ни чего не говоря о происходящем в верхах Малышеву. Что меня «прокинут» я не переживал. В ЦК заявили, что ждут именно от ВБТРФ реализации «эксперимента», а реализатором ЦК видит только меня. Чтобы, как говориться, проверить, способен ли я реализовать свои идеи? А то, говорить могут многие, а созидать… Я сказал, что смогу. Сказал, сказали мне, — делай! Комсомольский принцип однако! Сам придумал — сам и делай. Тебя же и накажут, если плохо сделал.
Наконец, двенадцатого октября, в печати объявили, что постановлением Совета Министров СССР от одиннадцатого октября восемьдесят шестого года комсомолу предоставлены широкие возможности по ведению собственной хозяйственной деятельности. Про центры НТТМ ничего не сказали. Это даже меня озадачило. Неужели мои предостережения сыграли роль? Или история только мою идею перенесло с восемьдесят восьмого года, а центры НТТМ так и разрешат в восемьдесят седьмом. Решили начать с малого и более-менее подконтрольного мероприятия?
У меня и постановления бюро, и Устав и заявление о постановке на налоговый учёт, и планы расписаны на пять лет вперёд, и бюджеты сформированы для каждого предприятия, и кадры подобраны. Когда я тогда выложил все «свои» наработки Гаврилову, он за голову схватился. А когда экономисты согласились с моими расчётами, просто молча пожал мне руку, спросив:
— Ты где цифры брал?
Я дёрнул плечами и сказал неопределённо.
— Дали.
Гаврилов хмыкнул.
— Понятно, — сказал он. — А считал кто?
— Считал я сам.
— Далеко пойдёшь, Михаил. И мы тебе поможем.
И вот пришёл миг, когда я стоял в «Приморской краевой конторе Стройбанка СССР» и держал в руках карточку с номером счёта и образцом моей подписи. Это случилось через три недели. Теперь я на целых пять лет становился руководителем «Молодёжного центра ВБТРФ» и меня никто не мог уволить. Никакое комсомольское бюро, никакой партком. Только за финансовые нарушения. Но… Пойдите найдите их, ага, ха-ха… Дураков нет.
Глава 16
После создания совместных предприятий по управлению «непрофильными» активами ВБТРФ мне работы не прибавилось. Правильно сказал Гаврилов, они мне помогли. Де юре активы перешли в Центр, а фактически, как управляли структуры базы флота ими так и продолжали управлять. Изменения произошли в разделении, так сказать, финансовых потоков.
Налог на прибыль для ВБТРФ составлял тридцать пять процентов. Имелись ещё и другие платежи в государственный бюджет, такие, как, например: налог с оборота — десять процентов, налог на фонд оплаты труда — восемь процентов.