Я молчал, не считая нужным вступать в дискуссию. Тем более, что меня нио чём не спрашивали. Моё мнение никого не интересовало. Да и в положении «первого секретаря» у меня точно было бы времени больше. Он ведь просто «руководил» своими замами, являясь генератором «комсомольского прожектора». А я что делаю? Да, то же самое!
— Потерпи до осени. Там мы его переведём куда-нибудь.
Я пожал плечами и счёл нужным прокомментировать услышанное.
— Нечего мне терпеть. Не считаю наш «конфликт» препятствием для моей работы. Нервы треплет, — да. Но теперь, когда вы в курсе, я спокоен.
— Не говори никому о том, что услышал от меня.
— Малышев сочтёт меня жалобщиком, — нахмурился я.
— Не сочтёт. Мы ему дадим прослушать ту запись.
— Всё равно он подумает, что это я специально спровоцировал его. Он так и скажет, что и не думал про какую-то там тысячу рублей. Он скажет, что я оговорил его.
— у нас есть ещё подтверждения. Сегодня была, так сказать, вишенка на торте.
Я снова дёрнул плечами. Помолчали глядя в окно. Салихов почему-то не заканчивал беседу.
— Насколько хорошие у тебя сложились отношения с Мироненко? — наконец спросил он.
Я удивился вопросу.
— Да, ни на сколько, — сказал я и покрутил головой. — Они у нас, скорее, были деловыми. Он высоко оценил проделанную мной работу. Обещал, если получится реализовать эксперимент, премию.
— Ленинского комсомола? Хм! Достойная награда. И, похоже, что ты действительно, достоин её.
— Вот жилой комплекс построим, тогда видно будет, — нахмурился я. — К нулевому циклу так и не приступили, а уже пора бы.
— Хм! Ты сам рвёшься вперёд и других увлекаешь, — это хорошо и правильно. Но Игорь Петрович на тебя жалуется. Говорит, что курить стал меньше. Времени, говорит, нет на перекуры.
Салихов рассмеялся.
— Курить — здоровью вредить! — буркнул я. — Лечишь его лечишь, а он курит!
— Да! Кстати про твоё лечение…
Салихов вроде как вдруг вспомнил о том, что хотел сказать, но я-то ведь чвствовал, что он не зря заговорил про Лебединца. Переход ему был нужен. Ну, я и помог немного первому секретарю парткома.
— Ты, правда, видишь болезни и можешь их лечить?
— Правда, Николай Гаянович. Игорь Петрович заключение врачей принёс, что…
— Да-да, я в курсе. Не посмотришь меня? Лечение, я слышал, процесс доглий, а смотришь ты быстро. Так говорят…
— Посмотрю, — кивнул я головой. — Правда мне отойти чуть дальше надо.
Я отшагнул на четыре шага и «включил» своё «другое зрение». Сердце, да. Желудок, да. Лёгкие… Курит, Гаяныч… Связки-суставы у них у всех, кто к полтиннику подходит, начинают расшатываться, но их можно и не трогать, сами восстановятся. А вот сердце… С сердцем у Гаяныча беда, да.
— С сердцем у вас серьёзные проблемы и с желудком. Я сейчас качну немного вас, не пугайтесь, если голова закружится. Лучше обопритесь на подоконник спиной.
Салихов отшагнул к подоконнику и даже положил на него руки. Я осторожно погладил его своим «щупальцем» по голове, подключая его верхнюю чакру к потоку. Вернее, слегка п приоткрывая её. Так Джуна делает, сведя над ней ладони. И так сделал я, отправив библиотекаря в нирвану.
— У-у-у-х, — выдохнул Салихов, краснея лицом.
Сердце я контролировал, помогая ему биться ровно. Щупалец у меня было мно-ого. Вот я и делал, что-то похожее на прямой массаж сердца, надавливая биополем и попадая в его ритм.
— У-у-у-х, — снова выдохнул Гаяныч, лицом розовея.
Я стоял, засунув руки в карманы брюк, чтобы случайно не сместить поля, и даже прикрыл глаза. Обычное зрение в таком случае даже мешало, отвлекая меняющимися за окном картинками.
— Пока всё, — сказал я, открывая глаза и прикрывая верхнюю чакру, прерывая таким образом, поток праны.
— Надо будет ещё посмотреть на вас сегодня, но если что, зовите обязательно.
— А если что? — спросил Салихов.
— Сердце у вас, — неопределённо сказал я, пожав плечами. — Врачи бы посоветовали вам покой и лечение. Кстати, таблетки, больше не пейте. Но давление и пульс меряйте сегодня. Особенно контролируйте пульс. Это просто. Но сердце теперь должно биться ровнее. Однако… Я не волшебник. Врачи и те, лечение назначают методом проб и ошибок, а тут я… Хе-хе… Со своим шаманством…
— Ты шаман? — удивился Салихов.
— Это я образно, — скривился я. — Как самочувствие?
— Сейчас хорошо. А тогда… Чуть не улетел, хм… Когда «качнул» ты меня. Как ты это делаешь?
— Вы бы и сами так смогли. Если бы поработали со своей верхней чакрой.
— Вот с этой? — Салихов положил ладонь на голову. — Я читал про йогов. Не у всех это получается.