Получалось воздействовать и на другие области головного мозга, которыми можно было манипулировать, например, — на центр сна гипотоламус, и, в частности, — на «голубое пятно», при откачке энергии из которого, человек впадал сначала в быстрый, а потом и в глубокий сон, с почти полным расслаблением тела и отсутствием реакции на звуки и движения вокруг. Вот это уже был настоящий эффектный «концертный» трюк. Зрителям нравилось, когда кого-то «усыпляли» на их глазах.
А во время быстрого сна человека можно было заставить ходить, двигаться и отвечать на разные вопросы, если приказывать ему мысленно. Тоже очень зрелищное и очень страшное представление. Страшное тем, что никто ведь не знал, что спящему кто-то отдаёт приказания, то есть, хоть и мысленно, но руководит им. Ведь человек с закрытыми глазами двигался, обходя препятствия, садился на подставленный ему стул, брал карандаш, рисовал, писал. Чтобы «испытуемый» не слышал звуки и не проснулся, я придумал вставлять ему в уши беруши и надевать специальные заглушающие наушники, а на глаза надевать непроницаемую повязку. Вроде как для чистоты опыта, а на самом деле с корыстной целью.
А насыщение живительной энергией зрительных ядер таламуса приводило к улучшению зрения.
Вот такие эксперименты проводил я на живых людях. Если бы они знали, чему подвергаются… Онако, не может быть прогресса без исследований. Вот и я в первую очередь исследовал себя и многого достиг.
Теперь я видел человеческое биополе не как вертикально вытянутый непрозрачный кокон. Теперь стенки кокона стали прозрачными и мне стали видны сгустки полей внутренних органов. И эти виды меня завораживали. Я всегда любил смотреть на звёзды, выискивая знакомые галактики среди миллиардов звёзд. Где-нибудь в тайге даже мельчайшие слабо светящиеся звёзды заполняли небосвод и даже «медведиц» можно было найти с трудом.
Так и в человеческом биополе всё светилось и горело разными цветами радуги. Только не у меня. У меня все внутренние органы светились разной насыщенности зелёным. А вот у «нормальных» людей — нет. Даже у тех, кого я «перекачал» жизненной силой. Печень светилась оттенками красного, селезёнка — фиолетовым, почки — томно-синим, лёгкие — голубым, кишечник разными оттенками оранжевого, желудок — жёлтым, мочевой пузырь — золотистым, желчный — оливковым. Красота! А у «простых людей» все эти органы «зеленью не страдали», а светились каждый своим цветом. Но не у меня, да. Но чувствовал я себя хорошо. Правда, простудными заболеваниями болеть совсем перестал. Врачи предлагали мне пройти обследования, но я, по понятным причинам, отказался. Благо, обязанность проходить профосмотр у меня отсутствовала. Сам себе велосипед же…
Теперь вся выработанная ВБТРФ продукция проходила через наш молодёжный центр, который мы назвали «Меридиан», так как ВБТРФ передала нам все добывающие и перерабатывающие суда, уставив себе функции управления и снабжения. Ничего внешне и внутренне не поменялось, но нам пришлось открывать валютные счета во Внешэкономбанке и счета за рубежом.
На острове Хоккайдо губернаторствовал с восемьдесят третьего года социалист Такахиро Ёкомити. Вот с ним мы и договорились о создании совместного предприятия по переработке рыбы. Японцы на наши деньги, полученные от реализации нашей рыбы, построили предприятие и работали на нём, отправляя почти всю продукцию в СССР.
Первый мороженный минтай, упакованный под вакуумом в прозрачную плёнку и в килограммовых коробочках, прибыл в порт Владивосток в марте восемьдесят девятого года. Начальник управления ВБТРФ Никитенко, который сам в своё время ездил в Японию принимать завод, ходил по причалу Владивостокского рыбного порта впрекрасном настроении, и, когда вскрыли для телевидения ящик, был восторжен, как дитя. Игорь Иванович Гаврилов, ставший главным инженером, как всегда спокойный, только слегка кивал головой и с интересом посматривал на меня. Я тоже имел радостный вид и с удовольствием сфотографировался с образцами продукции для газеты «Красное знамя» и дал интервью местному телевидению.
— Честно? — спросил Гаврилов. — Не верил я в твою затею с японцами. Думал, что в последний момент, что-то произойдёт, и они откажутся. Продавил ты их, молодец, Михаил Васильевич. Правильно мы тогда сделали, что оставили тебя на производстве, а не потянули по партийной линии.