- Для чего они?
- Я хочу осмотреть каждый орган, - ответила Ирка, натягивая вторую перчатку.
Фёдор стоял рядом со мной и внимательно следил за манипуляциями Ирины, которая тем временем начала доставать из Бетси что-то похожее на ребристый резиновый шланг. Аккуратно вытянув его из собаки, она сделала небольшой надрез и раздвинула края - внутри была желтоватая липкая пена, напоминающая слюну.
- Это трахея? - догадался Федя.
- Угу, - кивнула Ирка. -Особых аномалий не вижу, пока все нормально.
- А как ненормально? - заинтересовался он.
- Если бы пена была кровавая.
Невольно я сглотнул комок в горле. Сам виноват - моя идея.
- Что-то ты побледнел, Миша, - мельком взглянув на меня, произнесла издевательски Ирка.
- Тебе кажется, - буркнул я.
Ирина опять запустила руки в тело, но внезапно вскрикнула и отпрянула от стола.
- Что случилось? - спросил Федя.
- Мне... - пролепетала она, - мне, наверное, показалось.
- Что показалось?
- Что сердце бьётся.
- Что-то ты побледнела, - сказал я и, обойдя стол, встал на Иркино место. - Я вообще сердца не вижу.
Сжав губы, Ира подошла ко мне и, слегка оттолкнув, ухватилась за края ребер, раздвинула их ещё шире. Я увидел похожее на грушу, размером с мой кулак собачье сердце. Конечно, я не видел раньше вживую этот орган, но никак не ожидал, что сердце будет отливать синюшным цветом, и будет окружено с одной стороны жировыми прослойками.
- По-моему, оно не должно быть таким фиолетовым, - вскинул брови Фёдор.
- Зато мы ясно видим, что тебе показалось, - пожал плечами я.
Ира покачала головой и аккуратно коснулась рукой сердца. Внезапно по нему прошла дрожь, которая заставила нас отпрянуть.
- Вот чёрт! Собака ещё жива? После вырванной трахеи?
- Может, это остаточные рефлексы после смерти? - засомневался я.
Ира нерешительно подошла к столу и наклонилась к Бетси.
- Под рёбрами нарост странный, как будто костные мозоли.
- Что это такое?
- Когда ломается кость, и её не вправляют, со временем она срастается как есть, но на месте перелома образуется соединительная ткань, - пояснила Ирка.
- Может у твоей собаки был перелом рёбер, - допустил я.
- Рёбра не сломаны, - отозвалась она, все ещё оглядывая Бетси. - Возможно, я скажу полный бред, но создается впечатление, что запустился процесс регенерации тканей, без травм.
- К чему ты ведёшь?
- Сама не знаю.
По собаке прошла едва уловимая дрожь.
- Это точно остаточный рефлекс? - спросил я, доставая нож и подходя к собаке с другой стороны от Иры.
- Его вообще не должно быть! Я проломила череп топором!
Покачав головой, Ира сделала едва уловимое движение ножницами и, аккуратно двумя руками взяв сердце, медленно начала его доставать. Тут мы все явно увидели, как оно слабо трепыхнулось. Руки Иры слегка задрожали, но все же донесли орган, и спустя мгновение он с неприятным звуком шмякнулся на дно кастрюли. Мы втроём склонились над ним. Неподвижно.
- Ну, - протянул Федя. - Не могло же нам всем троим показаться?
Ира с опаской оглянулась на собаку, а потом вновь посмотрела на сердце.
- Что скажешь? - спросил я.
- Сначала я хочу достать все жизненно важные органы, чтобы делать выводы.
Ира вновь подошла к столу и, слегка помедлив, нырнула руками во внутренности Бетси. А я сел на рядом стоявший стул.
- Не переживай.
Фёдор подошел ко мне и слегка толкнул кулаком в плечо.
- А если вдруг в эту самую минуту сердце моей сестры наливается сиреневым цветом, а ребра наращивают какую-то костную хрень?
- Ира сделала ей укол антибиотиками, - отозвался он. - Мы вовремя все обнаруживаем, мы действуем, а не пускаем все на самотёк.
- Ну да.
Черт, надеюсь, антибиотики действительно действуют. Я посмотрел на Иру, которая раскладывала органы по кастрюлькам, и опять задумался о том, что, может быть, всё это нелепая паника. Что скажут родители, когда приедут в Выборг? Они увидят, что Катерина слегка заболела, а мы возомнили конец света, затарились продуктами по самое «не балуйся» и выпотрошили собаку, которая, скорее всего, просто заразилась бешенством, а это вовремя не увидели. Я усмехнулся.
Фёдор достал смартфон - он явно ещё надеялся дозвониться до своих родных.
- Алло, мама?
От неожиданности я чуть не свалился со стула.
- Мам, ты меня слышишь? Алло! - Фёдор резко вышел из нашего гаражика, а мы с Иркой понеслись за ним. - Я весь день пытаюсь дозвониться!
Он недолго помолчал.
- Тут связь прерывается. Да, знаю я!.. Какие Хельсинки!? Я в Выборге. Тут в городе творится что-то странное! Некогда объяснять! Мам, сиди в отеле - никуда не выходи! Что? Какая больница?! Алло, мам!.. Алло!