- Вы же говорили, что какие-то проблемы с машиной...
Совсем забыл.
- Завтра и разберёмся, - отрезал я и, встав из-за стола, направился в коридор, надеясь увидеть или гостиную, или большую спальню, или ещё что-то, где можно было бы подремать.
Долго мне искать не пришлось - сразу за поворотом я увидел широкий проход, за которым виднелась часть комода и фортепиано.
Я сразу понял, что попал в гостиную. Стоит ли повторять, что и здесь вся обстановка была как в музее? Но сейчас это меня совсем не волновало. Как только я увидел диван, невероятная тяжесть прошедших дней навалилась на меня. Я уже было двинулся к спальному месту, но спустя мгновение услышал мерный цокот когтей по полу и лениво, скорее, по инерции, обернулся. Огромная собака с до сих пор неизвестной нам кличкой вопросительно смотрела на меня.
- Чего тебе? - недовольно спросил я. Собака негромко гавкнула и, вильнув хвостом, скрылась за порог.
Тем временем я скинул подушки на пол и расстелил трехместный диван. Уже не в силах ещё хоть как-то обустраивать нам место для ночлега я упал на диван и закрыл глаза. Засыпая, я вдруг вспомнил, как после моей последней реплики с тревогой переглянулись ребята. Ну и пусть. Завтра будет новый день. Завтра действительно разберёмся.
Я проснулся от сырого холода, который проникал в открытое окно гостиной. Я не хотел открывать глаза, мысленно досадуя на того гения, который додумался на ночь оставить окно открытым. Рядом с собой я слышал дыхание ребят. Я поёжился, пытаясь устроиться поудобнее и вернуть свой сон, но очередная порция холодного воздуха ворвалась в комнату, и я окончательно проснулся.
Рывком сев на диване, я не стал долго раскачиваться, а сразу, ещё шатаясь после сна, направился в сторону открытого окна. Закрыв створку и глянув во двор, я увидел бледное распластанное тело заражённого, которого мы убили накануне. Я обернулся на диван и увидел мирно спящих ребят. Решив пока их не будить, я пошел к выходу. Нужно починить Мерседес и уезжать отсюда поскорее.
Утренние лучи уже проникли в дом, показывая его убранство в новом свете. «Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят», - гласила резная табличка у входа в кухню. Мельком заглянув в помещение, я не увидел ни одного следа нашей вчерашней трапезы. Пройдя чуть дальше, я вышел, наконец, в прихожую, где, подперев дверь, спала собака. Но услышав мои шаги, она встрепенулась, вскочила и радостно завиляла хвостом, приветствуя меня. Неужели она думает, что я тоже рад её видеть? А ещё говорили, что собаки отлично чувствуют настроение людей. Ну да, ну да.
Открыв входную дверь, я вышел во двор. Мир уже встречал пасмурное, сырое утро, но, определенно, на улице было теплее, чем в доме.
Стараясь не смотреть на мертвеца, я пошел прямиком в гараж к Мерседесу. Подойдя к машине, я уныло подумал - это великое достижение для неё самой, что она вчера завелась. Утренний свет показал машину, как она есть. Пыльная, грязная, старая, вся какая-то нелепая с этими белыми дверцами, да ещё и со сломанным сцеплением. Я взял себя в руки и через «не хочу» принялся за работу.
Но не успел я залезть под Мерседес, как раздался топот ног по деревянному крыльцу.
- Миша! - крикнул Федя.
- Ты чего кричишь?! - шикнул я на него, немедленно отзываясь и выходя из гаража, чтобы быть в прямой видимости от него.
- Я проснулся - тебя нет, - сердито сказал он, потирая глаза.
- А где Ира?
- Я тут! - рядом с Федей тут же появилась Ирка. - Ты давно встал?
- Минут десять назад.
- А как же чай, кофе? Ты завтракал?
От разговоров о еде я почувствовал отзвук в своём животе, вспомнив, что вчера я толком не поел.
- Я принесу консервированные ананасы и абрикосы, - Ира метнулась в дом, а Фёдор, все ещё потирая глаза, спустился по ступенькам с крыльца мне навстречу.
- Ты бы меня разбудил, - укоризненно произнес он, подходя ближе.
Я отмахнулся и вновь повернулся к машине.
- Ты, кстати, знаешь сколько времени?
- Если верить швейцарским настенным часам в прихожей, то почти шесть утра, - лаконично отозвался Фёдор и подошел чуть ближе.
- Во сколько вы спать-то легли?
- Наверное, спустя минут десять после того, как ты ушёл. Ирка начала убирать за нами посуду, вытирать со стола и всё прочее. Сказала, что хочет заняться чем-то привычным, это, мол, её успокаивает. Когда я зашёл в гостиную, ты уже вовсю храпел.
- Да, - рассеянно произнес я. - День был довольно... сложным.
Мы немного помолчали, и Федя прошел вглубь гаража. Воспоминания о Катерине невольно закрались в мою голову, и, видимо, он заметил, как я переменился в лице.
- Хочешь поговорить?
- Нет, - более резко, чем хотел, произнес я.