Остаток пути мы все-таки провели молча под ненавязчивое сопровождение «Бизнес ФМ».
В магазине был представлен единственный круглый заварочный чайник, который стоил столько же, как баскетбольный абонемент Марины на месяц.
Уставшее лицо Паши, изрезанное глубокими несвоевременными морщинами, стократно отражалось в блестящих металлических корпусах блендеров, соковыжималок, кофемашин. Вообще, у меня складывалось впечатление, будто произошло что-то, о чем он не хочет мне сообщать. Даже если и так, я не стану лезть к нему с расспросами.
Мы с Пашей виделись месяц назад, на юбилее моей мамы. Тогда он был поживее. Витя тоже приезжал. Помню, София пела в караоке. Она поет великолепно. Ее дружок тоже был в восторге. Она впервые привезла его на историческую родину, это был, считай, обряд инициации. Мы напились и как раз обсуждали подтягивание на турнике. В десятом классе я подтягивался одиннадцать раз, Витя – двенадцать, а Паша – семь. По крайней мере, на таких показателях настаивал Витя. Он вообще предпочитал, когда слушают его одного. С турников он перешел на бизнес, жаловался на местных чиновников, которые просили откат за новую торговую площадь, потом выпил еще и заладил, что теперь я не подтянусь и пяти раз. Видимо, хотел, чтобы я доказал обратное на старом, добром турнике у мамы в огороде. Но я не поддался. Паша хохотал над нашим пьяным спором, а я все громче препирался с Угольниковым только потому, что это всех веселило, и в особенности Пашу.
- Я, кажется, ничего не подарил тебе на день рождения.
- Да, потому что я не отмечал. Как и всегда.
- Причем тут это? Давай купим тебе кофемашину. Или электрическую мясорубку. Посмотри на эту. Просто монстр.
- Мне не нужна кофемашина или мясорубка. Спасибо.
Мы с Пашей поднимаемся в квартиру из паркинга, а я думаю о том, зачем здесь мраморный лифт. А минутой ранее мы спускались на лифте для машины. Как странно, лифт для авто! Почему-то раньше я ни разу об этом не рассуждал.
Ощущение загадочности существования лифта для машины отпустило, когда мы откупорили вторую бутылку бордо. Мы слушали «Ночь-Людмилу» ДДТ и вспоминали, как вместе ходили на концерт в двухтысячном. Оставили Софию с бабушкой и рванули в «16 Тонн».
- Песня легендарная. Про Софию в пубертате. Как вспомню, так волосы дыбом встают, - подхватила жена. – Пьянки да гулянки. Сейчас и не скажешь, что она такое исполняла. Теперь замуж собирается. Я фигурально, не напрягайся раньше времени. Ты же понимаешь, что рано или поздно это произойдет.
Удивительно, как подробно эта женщина сумела меня изучить. Знает, что я скажу раньше, чем я успеваю об этом подумать. А у меня впечатление, будто я совсем ее не знаю, хотя за плечами у нас двадцать четыре года совместных приключений.
- Юля, ты тоже с нами на «ДДТ» была, помнишь?
- Еще как. Ты меня на плечи посадил, и мы чуть не упали. Удивительно хорошо помню. С учетом того, сколько мы выпили пива.
Я рассмеялся.
- А ты, Паша, тогда еще не женился на Кате.
- Да, мои лучшие годы, - невесело усмехнулся брат.
- Как у вас сейчас?
- Нормально.
И зачем я только спросил? Я ведь прекрасно знаю, что «нормально» уже пятый год балансирует на грани «стабильно хреново» и угрожает трансформироваться в новый судьбоносный штамп в паспорте.
Может, оно и к лучшему. Катя нещадно пилит Пашу за то, что он плохо зарабатывает. Хотя я ни разу не видел, чтобы это кого-то стимулировало.