– Как тебя зовут, сын мой?
Мужчина поднял глаза, в них не было страха или испуга, только любовь и почтение:
– Отец мой небесный, Авраам! – прошептали его губы, а глаза наполнились счастьем благодати.
– Веруешь ли ты в меня? – Яхва заглянул в чистые очи человека.
– Верую только в Тебя!
– Но ведь никто больше не поклоняется мне, почему ты один молишься на Меня? – Бог вдруг вновь почувствовал прилив страшной обиды на человечество. – Не обманываешь ли ты меня?
Пастух поднял глаза. Их чистота поразила Бога. Он отпрянул назад, обиды улетучились прочь. «Это же дитя мое, плод моего труда!» – теплые чувства переполнили душу Отца небесного.
– Что же ты ищешь здесь, на этой выжженной земле, Авраам?
– Тебя, Отец мой небесный. Я не могу смотреть, как мои сородичи поклоняются дереву и камням, забывая про Тебя, мой Создатель.
В глазах Яхвы помутнело, он переменился в лице от нахлынувших чувств, скупая слеза стекла по величественному лицу могущественного Создателя. Он с большим трудом сдержал эмоции и стал медленно подниматься в небо.
– Вот что, Авраам, если веруешь в Меня, то отправляйся на север через пустыни в город Харан, возьми с собой людей, тех, кто верует в меня. Из Харана ступай в Ханаан. Ты создашь несколько народов.
Бог вспоминал ту встречу с Авраамом, с человеком, благодаря которому он не покинул Землю и сохранил свое творение – голубую планету, сберег ее от коварных сил тьмы. Авраам умер в возрасте ста семидесяти пяти лет, Яхва желал как можно больше продлить его жизнь, но старик вымолил у него смерть как успокоение от суеты, от которой неимоверно устал. Забыть одних из потомков Авраама, евреев, Бог не мог. Всевышний решил прекратить все распри среди иудеев и назначить им царя, который успешно продолжит род израильтян.
***
– Деда, привет! – Овадья буквально влетел в дом Иехиэля Кацмана и горячо обнял старика. – Как я соскучился по тебе!
Немного растерявшийся раввин остановился в дверях:
– Ой, ты мне все ребра переломаешь, вон какой здоровый стал, у меня кости, поди, не железные.
После последней встречи борозды морщин еще глубже прорезали лицо старика, глаза впали и смотрели на людей из бездонных колодцев, но по-прежнему светились мудростью.
– Давненько ко мне не заходил, совсем исхудал, – раввин по привычке потрепал молодого человека за щеку. – Все, наверное, дела, ко мне старику и зайти-то некогда.
– Ладно, деда, не обижайся, ты же знаешь, как тяжело быть инженером, когда разрабатываешь новую технику, а она не работает как надо. Вот и приходится много времени пыхтеть на работе.
– Садись, Менахем, рассказывай, как у тебя дела. Что же это я, совсем старый стал, забыл, ты, наверное, кушать хочешь, – спохватился раввин. – У меня как раз пракес из говядины приготовлен и харосет с яблоками и орехами.
– Нет, деда, извини, я с утра плотно позавтракал, – Овадья с удовольствием плюхнулся в любимое кожаное кресло.
Когда-то оно казалось малышу гигантским монстром, на который он взбирался с огромным трудом, падая и поднимаясь вновь. Теплые детские воспоминания охватили молодого человека. Тогда рядом сидели еще молодые отец, мать, жизнерадостная бабушка. Какое было прекрасное время, полное радости и счастья. Легкое облако грусти пробежало по лицу Менахема.
– Может быть, все-таки пообедаешь у меня? – настаивал старик.
– Нет, спасибо. Я сыт. Скажи, деда, а что ты знаешь о кольце Соломона?
Раввин удивленно поднял брови.
– Странно, с каких это пор тебя, инженера, стали интересовать исторические артефакты? Сначала Ковчег Завета, теперь кольцо.
– Просто интересно. Говорят, оно было непростое.
– Говорят-то многое, в этом ты прав. У нас любая домохозяйка думает, что порой знает больше, чем академик, – старик потер глаза. – История – вещь такая, ее делают часто не факты, а писари под диктовку грозных и амбициозных правителей, которые переписывают события в своих интересах. И, как правило, придают большее значение собственной персоне, чем той правде, которая была на самом деле.
– Так что, истории нельзя верить? А как же Ветхий Завет, Пятикнижие, Тора? Получается, и им верить нельзя?
– Эх, мальчик мой, как раввин я верю в искренность и правдивость древних писаний, но они были созданы спустя много веков после тех событий, которые происходили в древности, передаваясь из уст в уста десятками поколений, и если говорить честно, то трудно определить, где истина, а где плод человеческой фантазии.