-Ирина, я действительно чувствую кровь!
-Иногда мне кажется, что вам все мерещиться! Если б я сама не участвовала в загадочных событиях в Екатерининском дворце, никогда бы не поверила вам… Или стала бы опасаться, что вы не совсем здоровы …Или что нездорова я.
-Как страшно они кричат! - простонал вдруг Влад, обхватывая себя руками. Его била крупная дрожь, словно опять поднялась температура. Он огляделся. – Господи, да здесь все живое!
-Ну что живое?! - меня била дрожь и даже подташнивать стало от страха. - Ну не людей же они распиливают? Или вы считаете, что там, внизу, что – то еще происходит? Они специально заглушают звуки некого ужасного ритуала ужасными пилами? Они сатанисты? К нам в школу на семинар приглашали одного специалиста из Центра профилактики асоциальных явлений среди молодежи, так он нас два часа пугал готами, сатанистами и их ритуалами!
-Нет! – Влад покачал головой. – Это не они!
-А кто?
-Точно не могу сказать… Должно быть, я слышу крики раненых со времен последней войны. Они зовут на помощь, не хотят уходить в темноту! Так у меня бывает в местах боев… В такие минуты я сожалею, что не могу избавиться от моего проклятия или дара…
-…Предпочитаю последнее! – прошептала я.
-Но давно не было так остро…
-О, боже! Зачем вы меня пугаете! Скажите мне лучше, что тут нет никого, кроме браконьеров, Владлен Викторович! Мы с вами находимся в заповеднике, а они лес воруют, негодяи! Выйдем из чащи, позвоним в полицию, да, Влад?
-Все что странно: трактор стоит наготове, фары зачем-то выключил, а мотор прогревает. Чувствуешь, как пахнет горючим?! Они чего-то сами боятся! Чего или кого?
Пока Влад задумчиво потирал виски и кусал пальцы, изъязвленные экземой, стало совсем темно. Под высыпавшими, как горох, крупными звездами лес окутался тускло светящимся туманом, который начал старательно затекать в низину, клубиться вокруг нас, будто старался разглядеть и навсегда запомнить наши лица.
Я чувствовала страшную усталость. Хвоя колола мои ноги в открытых босоножках, по открытым плечам текла прохлада, руки щекотали жесткие листья боярышника. По моей ноге побежал жук. Я вскрикнула и схватила Влад за руку.
-Нервная дамочка! - хмыкнул Влад, почти невидимый в темноте.
Он его шепота лес протяжно зашумел, задвигался, и пошло стонать и ахать в сумеречном холодном пространстве. Оно казалось бескрайним, бездонным, безграничным, как море. И таким же бесконечным и мрачным, наполненный до краев ужасными тайнами и убийцами с ползучими щупальцами и смертоносными челюстями. На мгновенье в какофонии ночных звуков мне послышался пронзительный детский плач. Я вздрогнула.
Будто получив некий знак, внизу взревел невидимый трактор и пошел по просеке, натужно напирая.
-За ним! - потащил меня вперед неугомонный Влад. – И держите меня за руку крепче, чтобы я мог вас поддержать, коли что. Я в темноте вижу отлично.
-Как это? Здесь темнота - глаз выколи!
-Ну, внутренним глазом вижу.
-Я бы тоже так хотела!
-Тренируйтесь и все получится! У вас для этого есть способности! Нужно только желание!
-Мне подобные редкие знания пригодились бы в отношениях с мужчинами.
-Похвально, что вы признаетесь в своей неумелости общаться с противоположным полом.
-Надеюсь, я больше никогда не окажусь в ночном лесу! Господи, Влад, мне страшно!
-Не бойтесь! Лучше поразмышляйте, что тут делали браконьеры!? И что тут за ужасные дела творятся?
-А вы знаете, что в городе еще до приезда людей Строганова были случаи исчезновения людей!?
-Не удивлен! Тихо! Не шевелитесь!
Влад неожиданно сильно потянул меня вниз и я, не удержавшись, упала рядом с ним на колени. Какое–то дуновение воздуха тревожной струйкой протекло мимо. Пахнуло мужским потом, сигаретами, хорошим дезодорантом и все исчезло. Я легла. Исходившее из земли горячее тепло придавало мне уверенности в том, что я нахожусь еще в здравом уме.
-А ведь они не зря эту территорию забором обнесли, - задумчиво сообщил Влад, поднимаясь. Для человека, только вчера вставшего с инвалидной коляски, он двигался весьма проворно. И вроде даже не устал. - Конечно, это наглость: пилить деревья, не таясь, в государственном заповеднике, но нас это не касается. Мы с тобой здесь совсем по другому делу.