Михайло Ломоносов даже ставил на голосование исключение из школы Колбасникова и Любки за аморальное поведение. Но тайное голосование выдало неожиданное решение: отклонить предложение, с результатом: единогласно.
Весна благотворно повлияла на Упса. Он не без наслаждения наблюдал природное цветение. Колбасников и Любка едва закончили год. Их табеля пестрели трояками, а должны были чернеть честно заслуженными двойками, но педагоги предметники, не сговариваясь, тянули и натянули, вывели тройки.
В конце мая Любка должна была родить. Колбасников помогал по хозяйству. Таскал с базара и магазина тяжелые сумки. Говорил, что летом найдет посильную работу и станет приносить в дом деньги. Его женщины не могли на него нарадоваться. Упс же заметно тревожился. Развитие плода замедлилось. А потом произошло невероятное. Плод разделился, и теперь два плода плавали в океане мироздания. Любка была счастлива и ни о чем не догадывалась. Наблюдающий Любку врач вообще считал, что нужно делать кесарево, и поэтому редко приглашал ее на осмотры и наблюдал абы как.
Коммуникатор теперь ежедневно слал Упсу подробные инструкции. Упор делался на роды и эвакуацию. Червоточина Упса окончательно раскрылась. Теперь он все знал и понимал. Иногда ему становилось страшно, но его Колбасников был оптимистом, и оптимизма Колбасникова хватало на двоих.
Любку увезли в роддом без Упса-Колбасникова. Сколь скрупулезно ни отслеживал Упс состояние Любки, но всё пошло не пописанному. С утра мать Надежда погнала Колбасникова в магазин, должны были привезти коляску, Упс- Колбасников отнекивался, но пришлось подчиниться. Когда он вернулся, Любку уже полчаса как увезли на скорой.
Упс и Колбасников ринулся следом. И если Колбасников томился в приемном покое и обивал косяки коридоров, то Упс держал Любку за руку и сидел рядом с кушеткой. Любка, правда, его не видела и всё звала и звала Колбасникова. Пришел дежурный врач. Послушал живот. Нахмурился и велел готовить роженицу к операции. Воды отошли ещё дома, и Любка с глазами навыкате металась на кушетке. Схватки и боли не прекращались.
Упс знал, в чем дело. Каждый плод хотел родиться первым. Этого и следовало ожидать: межвидовая борьба всегда велась на уровне перворождения. Упс не хотел вмешиваться. Не имел морального права. Он надеялся на врача Залетайкинского перинатального отделения.
Любку переложили на каталку и увезли в операционную. Упс уже был там. Он осматривал инструменты и оборудование. Он знал, что сможет вмешаться только на последнем этапе.
Наркоз подействовал быстро. И когда все надрезы были сделаны, и врач уже запустил руки, чтобы достать плод, Упс остановил происходящее. Он легонько отодвинул врача и не без трепета и внутреннего восторга изъял плод из распахнутого живота спящей Любки.
Плод был прекрасен, это был маленький Упс, плоть от плоти, с чуть заметными генными вливаниями женщины другого вида. Но видимо Червоточина Упса так хотела. И получила своё.
Затем, включившись, врач достал махонькую красную, как и положено новорожденным младенцам, девочку. Она была точной копией Колбасникова, и если бы он был рядом, а не обивал углы в приемном покое, то заплакал бы от счастья уже сейчас, а не на следующий день, когда увидел в окне палаты Любку с ещё безымянной малышкой на руках.
Червоточина Упса закрылась, а вместе с ней перестал существовать и он. Перед Сверх-упсами и Ра-упсами сидел маленький Че-упс и смотрел на них синими Любкиными глазами.
Сергей Кардиналов. Пойдем погуляем
Луис видел, как Нина выезжает из ворот. Каждый раз, когда занимались офлайн, он нарочно ждал этого момента, спрятавшись за своей калиткой. А немного отпустив Нину, ехал следом, не приближаясь. Он бы не мог приблизиться, даже если бы захотел — Нину в школу всегда возил старший брат. Приходилось изрядно разогнаться, чтобы не потерять их из виду. Брат это самый носился как ненормальный.
Но сегодня Нина была одна. Выкатилась на дорогу на маленьком розовом «тянитолкайчике», совсем детском, и теперь тащилась еле-еле, километров, может, двести в час. Видно, на «тянитолкайчике» стояла блокировка. Можно было не спешить, а ехать спокойно и любоваться, как растрепанный хвост светлых волос бьется на ветру, словно хочет вырваться из-под шлема. Только именно сегодня спокойно ехать никак не получалось.
Новый «тянитолкайчик» — это было не просто так. Наверняка Нине подарили его на день рождения. Вчера. Вчера у Нины был день рождения. Ей исполнилось четырнадцать. А это могло значить только одно — остается ровно неделя до того момента, как она обязана будет выбрать и официально зарегистрировать свой гендер. Раз и навсегда. Закон насчет гендера был ужасно строгий. Тех, кто опаздывал с выбором, штрафовали напрочь, а кто выбор саботировал — того и посадить могли.