Некоторые все же боятся грозного «энбэ», экранчики засветились, на них проявились заспанные мои однокласснички.
— Под своими именами!
Ну да, под своими. А то «энбэ». Жаль.
Мне, между прочим, нравится угадывать, кто под каким именем. Кто «Агрессивная булочка с корицей», а кто «Еж на краю бездны».
А это ещё что за дельфин?
Не пойму, подписано «Лёша Логовенко». Наверное, это чей-то брат. Кто-то не успел перелогиниться. Логовенко? У нас таких нет.
Может, пришёл из другого класса. Странно, что никто не реагирует на этого чужого; дельфин на аватарке выпрыгивает из воды.
… есть у меня подозрение, что это никакой не Лёша. Почему? Не знаю. Интуиция.
«Ты кто вообще?» — написал я.
«Лёша Логовенко» — ответили мне. Информативно.
«Ты новенький?»
«Да».
— Матвей! Матвей, ты здесь или нет?
… вздрогнул, опомнился. Оказывается, меня спрашивают, а я вообще не понимаю, о чем речь.
«42» — пишет мне вдруг Логовенко.
— Сорок два, — машинально говорю я в микрофон.
— Чего сорок два?…
«Ответ на главный вопрос жизни и смерти» — строчит Логовенко.
Придурок, подловил меня! Мы на литературе сидим, какое тут сорок два!
«Ты совсем что ли», — пишу ему.
«А ты?»
Справедливо.
В общем, я не заметил, как закончилась литература и началась история, не помню, как вышел, как вошёл. Дельфин Логовенко врал, что у него не работает камера, но чат у него работал отлично.
Я очнулся, когда началась алгебра. Логовенко не было.
Я пролистал экран вправо, просмотрел весь класс — аватарку сменил? Нет… это точно Женя, это вот Елисеева, это… может, это Лёша?
«Это ты?» — спросил я парящего птеродактиля.
…по набору неприличных символов в ответ я понял, что это Лебедев. Как я мог подумать?… Но где же этот Логовенко?…
Совсем не помню, что там было, на их алгебре.
Перемена… чего же так долго. Переполз к другой розетке, сменил положение, а то рука затекла. И дальше жду, жду… никак не кончится. Следующее что у нас… где… а, вот. География.
Уф, выдохнул. На месте.
Никогда не думал, что дельфины такие зубастые. Звери вообще.
«Тебя чего на алгебре не было?»
«У меня свободное посещение», — отвечает Логовенко.
Нормально. Как он этого достиг?! Тоже так хочу!
В общем, географию я тоже не очень помню, но главное — я оказался прав. Все же не первый день в зуме, кое-что могу считать за аватаркой и буквами.
Логовенко прислал мне свою фотографию. Прислала. Он девочка.
Я стал самым дисциплинированным в классе, ни одного «нб». Я боялся пропустить, но нет.
Логовенко больше не появлялась. Ни разу. С ума можно сойти, я издёргался весь.
— Матвей, а у тебя какой ответ?
— Сорок два, — сказал я. Пусть отстанут.
— Молодец! Теперь объясни, как ты решал.
Никак я не решал, чего пристали.
…Удивительно, на этот раз универсальный ответ сработал. Как часы, которые стоят — и два раза в сутки показывают точное время.
Совершенно при этом бесполезное.
Да, я, кстати, много нового узнал о дельфинах. Не такие уж они и человеколюбивые, как принято считать. Они — сами по себе. Самостоятельные млекопитающие.
Не мог спать. Потому что ну как? Хоть бы какая-то зацепка. Во ВКонтакте ее нет — сразу видно, не то, не те. В инсте вообще невозможно найти. В телеграмме… нет, ну как искать! Лёша Логовенко? Даже имени настоящего не знаю.
Что делает человек отчаявшийся?
…заходит на урок литературы. В ноль часов сорок две минуты. Ответ очевиден:
«Дождитесь, пока организатор начнёт конференцию».
… и вдруг. И вдруг.
Меня впустили безо всякого организатора. И там был ещё один человек. Не дельфин.
«Вообще мне нельзя сюда заходить», — написала Логовенко.
Как будто мне можно.
— Можешь микрофон включить?
«Нет».
Смотрит, моргает. Прямо в камеру смотрит и молчит.
«Где тебя найти?» — написал я. Потому что это не тот случай, когда нужно ходить кругами. Мне нужно ее найти, и всё.
«Нигде».
Ну что это! Зачем она так, дельфин зубастый. Неужели не ясно, что я не шучу.
«Почему?????????????????»
Молчит. Набирает сообщение.
«Матвей, понимаешь. На самом деле меня нет. Совсем. В твоём мире я не существую».
Она смотрит прямо мне в камеру, на фоне чёрного экрана. Маленький шрам под глазом, в остальном — совсем обычная. В серой водолазке — такая была у моей мамы на детской фотографии. Обыкновенная девочка, совсем. И я сразу понял, что она не врет.