В тот день они обсудили последние виденные мувики, школьные программы на разных планетах. Даже о Земле поболтали. О настоящей, которая прародина человечества.
— Земля — это теперь что-то типа религии. — рассуждал Кайю. — Все верят, что она где-то еще существует, но никто уже давно не получает никаких реальных новостей оттуда. Поэтому люди придумывают себе разные… версии, скажем так. И просто живут с ними.
— На Проспере все считают, что Земля погибла от природной катастрофы. — поделилась Бася. Эта тема была очень близко к запретной для нее, но почему-то разговаривая с Кайю она ощущала не тревогу, а облегчение. — Во всяком случае, стала необитаемой. После того, как там остановили все производства и начали процесс регулирования климата, что-то случилось на океанском дне. Из глубоководных желобов начали активно поступать горючие газы. И какие-то еще вещества. За несколько лет океан превратился в то и дело вспыхивающую мертвую водяную пустыню. Жить на побережьях стало невозможно, да и в целом на планете началась нехватка кислорода. Люди одновременно пытались бороться с выгоранием кислорода, строить подземные убежища и эвакуироваться. Проспер был одной из близких к Земле планет — я имею в виду, конечно, прямой прыжок, а не физическое расстояние. Там тогда построили лишь небольшой поселок с научной станцией, в целом планета была пригодна для жизни и довольно безопасна. Поэтому туда направили сразу три колонизационных корабля.
— Да, у нас похожая история. — покивал с экрана Кайю. Он выбрал себе видео-аватар, кажется, из какого-то старого мувика: мальчишка, одетый в старинную школьную униформу, вихрастый и улыбчивый. — Только наша Флора уже была колонизирована, там пошел отсчет второго поколения. Но и нам места хватило. Старики говорили, что нас всех обещали вернуть на Землю в случае, если с катастрофой справятся. Но… не вернули.
— Я из пятого поколения. — призналась Бася. — Десять лет назад наш Совет уже послал официальное подтверждение обособления Проспера. Ну, ты понимаешь…
— Ага. — Кайю кивнул, — У вас теперь смогут рождаться собственные дети, да? А нам еще рано. Хотя на Флоре мутагенов почти нету, так что мы тоже получим разрешение.
— А мы… — Бася не заметила, как перешла грань, за которой обычное приятное знакомство рождало доверие, тепло и желание делиться буквально каждой мыслью. — Я не знаю, что теперь.
— У вас что-то стряслось? — пухлогубый мальчишка перестал улыбаться и поправил сумку, болтающуюся у него на плече.
— Нет, не знаю даже… — Бася уже понимала, что хочет выговориться перед кем-то, кто просто выслушает ее, не задавая вопросов, не ведя протокол. — Мы теперь, наверное, бунтовщики. Нарушители федеральных законов.
— Ого! — Кайю посерьезнел. — Если не можешь рассказывать…
— Я могу. — Бася заторопилась. — Только я не все понимаю. Началось все с того, что мой папа придумал как спасти Землю. Он занимался молекулярными репликациями, но и химией немного, для себя. И вот он с каким-то веществом работал, и потом сказал за ужином, что это придумал. Ну, там и формулы… я не помню.
— Круто. — Кайю словно придвинулся внутри монитора ближе. Наверное, реальный собеседник Баси наклонился ближе к камере, а аватар отразил это движение.
— А дядя Войцек сказал, что если Земля покинута, а мы ее ну… починим, то по законам фронтира она будет вся наша. А еще — что Федерация не будет подчиняться мифическому Центру, а вот правительству с настоящей Земли — вполне.
— Ого у него размах. — хмыкнул Кайю и тут же прикрыл рот ладонью. — Ты не подумай, что я…
— Да ладно. — Бася усмехнулась. — Мы тоже так ему и сказали — жирно тебе будет. Но он зудел и зудел про это, и даже нашел себе кучу единомышленников. Они стали проектировать прыжковые челноки на основе спасательных шлюпок. Ты же знаешь, это не то чтобы запрещено…