— Волновые колебания, ну ты, Петрова, даешь!
Женя только рукой махнула и засмеялась вместе с ним.
Светлана Андреева. Стеклянный шарик
Ирка в ожидании мамы ковыряла ботинком лед на школьном крыльце и думала, что хуже всего на свете быть пятиклассником.
Болтаешься в середине миров — не ребенок, не взрослый. Только и слышишь со всех сторон:
— Ты уже не маленькая.
— Тебе еще рано!
И все, вообще все, чтобы ты ни делал, тебе или еще рано, или уже поздно.
И дома и в школе — вообще везде:
— Какие куклы, лол, ты уже большая для таких игрушек!
— Не порть тетради, не рисуй на полях, что ты, как маленькая!
— Скрепыши для малышей!
— Какие волосы красить! Ты еще ребенок!
А в школе:
— Не стыдно! Что вы разбуянились, как дети! Это средняя школа! Ведите себя по-взрослому!
— Старшеклассники, пропустите малышей!
И так всегда и так везде.
Ирка с завистью посмотрела на старшеклассниц. Идут домой, красивые, накрашенные, то кучками, то парочками. Гуляют, влюбляются. И никто не скажет — рано вам еще о мальчиках думать! Сами еще дети!
А Ирка о мальчиках думала, хоть и рано. Ну, ладно, не о мальчиках, а о Максиме.
И ничего хорошего в этих мыслях не было. В остальных мальчиках тоже было хорошего мало.
Какая-то параллельная вселенная. Сидят в телефонах, в игры рубятся, дерутся, кричат. А некоторые— Лешка вот, Попов— это еще хуже, чем просто мальчик. Толкается, пинает всех и матные слова еще говорит.
А Макс другой, хоть мальчик. Яркий, веселый и одевается классно и всеми дружит. Макс крутой, а вот Ирка обычная.
И все потому что мама считает, что в человеке должны быть прекрасны и душа, и мысли, а лицо и одежда еще рано. И про мальчиков рано.
А была бы она старшеклассница, тогда все было бы иначе.
Понятно, что Макс на такую Ирку никакого внимания не обращал, хоть и сидел впереди нее за партой. И не знал, чтоб буква М в сердечке на ее пенале — это про него.
И внутри пенала М+И — тоже.
И Ирка ни за что на свете, никому бы это не рассказала. Ну может быть только в восьмом классе.
Ирка пинала лед на школьном крыльце и про все это думала, когда увидела этот марбл.
Он не сверху упал и не выкатился ниоткуда, а просто неожиданно оказался у нее под ногами. Прямо на школьном крыльце, где уже сотни ног прошли.
Ирка сначала по сторонам посмотрела-вдруг он чей-то? Нет, никого не было рядом, а марбл лежал прямо возле ее ботинка — круглый, разноцветный.
Нагнулась, подняла — тяжелый.
Посмотрела — внутри стеклянного шарика застыла бесконечность прозрачного вихря.
Красивый тяжелый марбл с затягивающий вселенной внутри. На раскрытой ладони он, как будто светился, преломляя тусклое зимнее солнце. Прохладный.
Мама потом подошла, а Ирка марбл сразу в варежку спрятала, почему-то не захотелось сокровищем делиться. Даже с мамой.
Шар тяжелый, прохладный, так плотно и удобно лег в руку. И в груди как будто воздуха стало больше, и плечи как будто сами распрямились, и Ирке на секунду показалось, что она сильнее стала и даже взрослее что ли. Как будто из пятого сразу в восьмой перешла.
Хотя кто играет с шариками — малыши.
Вечером Ирка шарик под подушку положила, а утром, как только проснулась, проверила-лежит? И опять в руки взяла удобно, весомо, прохладно, уверенно. И настроение почему-то было радостное, хоть опять снег за окном, мезлость, слякоть и надо идти в школу.
Если бы Ирка маленькая была, то могла бы в волшебство поверить. В сокровища, в потоки энергии, космические лучи, магические шары-во что там еще детсадовцы верят. Но она была не такая глупая, просто счастливая, что шарик у нее такой красивый, такой удобный и есть на что полюбоваться и на перемене, и на уроке украдкой. А сам шарик-ну шарик, хоть его и отпускать не хочется, такой он и красивый и затягивающий.
Она с шариком в кулаке и к доске вышла. И так и рассказала стихотворение, что Валентина Михайловна удивилась: «Ну, Петрова, ты, оказывается, артистка…»
А Лешка Попов тут же крикнул: «Погорелого театра!»
Но она не обиделась, а засмеялась.
На переменах Ирке казалось, что все на нее смотрят, даже старшеклассники и улыбаются. А один верзила из 10 класса даже «Пардон, мадам» сказал и в очереди в буфет пропустил.
И Максим. Даже Максим, как будто ее заметил. Она впервые его взгляд встретила и не отвела глаза, а даже улыбнулась: что смотришь? Не узнал? Да, я такая.