Посмотрел на свой « Cardinal». 8:15 утра. Да, Все верно. Как всегда я на службе за 15 минут до начала рабочего дня.
- Вот и все, подполковник Никитин Сергей Александрович, 1-ый заместитель начальника СИЗО 2, вот ты и прошел. Ты в своем зазеркалье. – мысленно сказал я себе.
Вторая дверь щелкнула, открылась, пропуская меня .
Глава 2
Миновав следственный блок с серо-зелеными стенами и не ярким освещением, прошел в административный. Приемная начальника СИЗО. Его кабинет направо, мой налево. В приемной за высокой стойкой восседала начальник общего и особого сектора, а проще говоря – канцелярии, Октябрина Савельевна Погорельская. Дама гениально маленького роста. Ее возраст ближе к мавзолейному. Миниатюрное создание на высоких шпильках. Всегда подчеркнуто официальна, изыскана в нарядах. Весьма удачное сочетание возраста ускользающей красоты , серо-голубых глаз молодой девушки, короткой прически в стиле начала 30-х годов. Седые волосы нежно голубого цвета. Потому Мальвина в наших междусобойчиках. Ее характер не оставлял надежды на спокойную жизнь всяк сюда входящему. Как начальник канцелярии, секретарь руководителя и мой, она сто очков вперед даст любому адъютанту или молодой секретутке. Знала все обо всем. Как, где, что, когда. Поминутно и посекундно. Выстраивала день шефа и мой по шагам. Ее глаза, в зависимости от происходящего могли излучать теплоту, доброжелательность. А могли быть холодными как лед. Голос всегда был ровен, блестяще поставлен. Все по делу. Она начала работать в Бутырке еще в конце 40 - х. Имела звание капитана. Пережила 4 –х начальников СИЗО. Да, именно про таких погогворка: От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича. В данном случае до Михаила Пятнистого Словесного.
- Доброе утро, Октябрина Савельевна! Шеф у себя? – поздоровался, входя в приемную. – Для меня что-то есть?
- Доброе утро, товарищ подполковник! – поздоровалась она, вставая за своей стойкой. – Да, у себя. Уже разобрала почту. Секретка. Через сколько занести?
- Через 5 минут, если позволите переодеться, Октябрина Савельевна. – сказал я, улыбаясь.
- Слушаюсь, товарищ подполковник! – улыбнулась она. – Да, Сергей Александрович, напоминаю, через 30 минут совещание у начальника.
Кивнув в знак согласия, открыл свой кабинет. Закрыв на ключ со своей стороны дверь, переоделся. Для кого- то пижама в ночь, а для меня форма в рабочий день обязательна. Оставаясь в душе сыщиком, не люблю форму. Но, правила – есть правила. Открыл дверь нараспашку. Включил кондиционер. Недавно поставили. Постучавшись, вошла Мальвина с секреткой под роспись в журнале регистрации секретной корреспонденции. Расписался за получение
- Товарищ подполковник, чайник еще горячий. Вам чай или кофе?
- Спасибо, Октябрина Савельевна! Кофе, если вас не затруднит.
Она вышла. Ознакомился с секреткой. Отписал визы.
Закурил. Стал ждать очередного пришествия Октябрины.
Вот ты и на службе, Сережа.- Пронеслось в голове. Почти 17 лет назад, прямо из Высшей школы милиции ты оказался здесь, попав в немилость начальнику курса, переспав с его дочкой, но от продолжения отказавшись. Хорошо, без последствий переспал. Иначе … А так отделался направлением в распоряжение Главного управления исполнения наказаний. В течение суток получил распределение в оперативную часть Бутырки на должность младшего инспектора . Стал ты, Серега, не просто сыщиком, тюремным сыскарем. Для парня, закончившего с золотой медалью школу, отслужившего срочную во внутренних войсках в дивизии им. Дзержинского, почти с отличием закончившего Высшую школу милиции, плевок. Выбор, конечно, был. Уволиться на гражданку. Или остаться в профессии. Хотя бы и в таком качестве. На гражданке я себя не видел и не мыслил. Нет, устроился бы. Да и родители не последние люди. Но вне уголовного розыска я не мог. Попав сюда, не смог, да и не захотел потом переводиться. Дело в том, что работа оперативника в тюрьме оказалась настолько интересной и захватывающей. И полномочий больше. По оперативно-розыскной деятельности. Вернее, они шире и глубже. Тут и вербовка, и розыск. А контингенту любой оперативник на гражданке позавидует. Все, что душе оперской угодно. Тут тебе и воры, и просто уголовники, и блатные, а есть и не примкнувшие. Это мужики. Попали под статью по бытовухе. Так и тянут лямку.
Принял тогда меня начальник оперативной части полковник Вениамин Борисович Гольман. Он же Веня Тихий Вездесущий. Тихий – он по СИЗО в теплых тапочках всегда ходил. Не слышно и не видно до определенного момента. Сыщик, Господом Богом и Торой в лоб целованный. Но о Торе он, как истинный коммунист молчал. Впрочем, как и о Господе Боге. Возглавлял оперчасть еще 5 лет. А было ему тогда глубоко за 50. Борисыч начинал в розыске еще до войны. Уцелел на фронте. В конце войны в СМЕРШе бегал за бандеровцами во Львове. После войны возглавил отдел уголовного розыска главка Москвы по разбойным нападениям. История умалчивает, каким ветром здесь оказался, но сразу в должности начальника оперчасти и зама по оперативной работе. И оперативников приучил работать головой. Стал для всех и наставником, и учителем. Главное, не сдавал своих. Если косяк происходил, спрашивал сам. Спрашивал по полной программе. При закрытых дверях. Что происходило в оперчасти, там же и оставалось.