Олег читая, выругался не особо про себя. Передал мне. Взглянув, понял, у прокурорских вообще кукушка съехала. Писать такое… Олег молчал, еле сдерживаясь.
- Саш, слушай сюда! Быриком выясни кто начальник оперативного сопровождения следственной бригады по этому делу. Там не ОБХСэсники ГУВД. УКГБ по Москве и Московской области. Это точно. Созвонись. Обсуди. А лучше, назначай встречу. Пойдем вместе. Как попросят, так и будет. Но под их ответственность. Выполняй!
- Есть!
Розич убежал по своим оперативным делам. Я продолжал сидеть, поглядывая на часы.
- Начальник, у меня обход блока, новобранцы. Дел, начать и кончить. Помилуй, отпусти на орбиту. – молящим голосом сказал я.
- Сереж, совсем наши рехнулись? Или перестройка с ускорением заразна? Двое с доски почета марафетчиков обслуживают. Нормально? – Гончаров начинал пылить. Усталость, возраст, да крест начальствующий брали свое.
- Олег, скорее риторический вопрос! К практике не имеет отношения. Послушай, наше дело, принять их самим. Причем, принять так, чтоб остальные дрожали. На глазах у коллектива передать в надежные руки прокуратуры. И все. С ворьем их следаки разберуться. Они – то как рады будут. В клювике дали им эпизоды тяжкого. УИН, конечно, по головке нас не погладит, но склонять на каждом углу не будет. Представь, если бы информация вышла из нашего дома за его пределы… А так, вовремя среагировали на сигнал. Приняли меры. Олег, у нас сейчас головная боль одна. Кормешка зеков. И инфекция на камерах. А с этим говном разберемся. Реализуем, мало не покажется. – все это я проговорил весьма уверенным голосом, выйдя из ступора от крысятничества.
Олег устало посмотрел на меня.
- Да понятно, примем. Твари! Ладно, Сереж, что у тебя?
- Олег, сейчас в блок. Говоров вторые сутки плачет. Даем успокоительное. Ненадолго затихает. Вчера выть начал. Пришлось вколоть. Вроде успокоился. А так все спокойно. После обхода собеседование с новобранцами.
- Сереж, сколько прошло времени со дня написания последнего ходатайства о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР?
- У Говорова и Ленько почти три месяца. У остальных второй пошел. У Дорофеева на рассмотрении надзорная жалоба в Президиуме Верховного суда РСФСР. Прошло 3 месяца.
- Понятно, воет. Скоро уже. О помиловании там речи нет. Ладно. Иди. Я буду готовиться к бою в УИН. На время отъезда руководство СИЗО за тобой. Слушай, а давай перед боем пообедаем вместе? Пятнадцать минут погоды не сделают.
- Заметано, шеф!
Зайдя к себе, взял рацию. Включил. Проверил. В этот момент сработал селектор.
- Товарищ подполковник, на связи Ирина Афанасьевна! Соединить? – Мальвина как всегда официальна. Даже когда звонит мама. Хорош же я, дальше некуда. Последний раз с мамой говорил сутки назад.
- Соедините.
Зазвонил телефон.
- Мамуль, привет! Прости, замотался. Как себя чувствуешь?
- Сережа, доброе утро, милый! Со мной все хорошо. Недавно проснулась. Я все понимаю. Сережа, когда заедешь?
- Мам, сегодня. Как освобожусь, сразу к тебе. Сегодня паек выдают. Говорят, из самого 40-го гастронома. Чем заниматься будешь, родная моя?
- Чем учителя летом на пенсии занимаются? Гуляют. Отдыхают. Погода замечательная. В Сокольники пойдем с Ириной Палной и Верочкой. Сережа, ты хоть поел?
Про Ирину Павловну и ее внучку я слышу последний месяц часто. Мамина новая соседка по площадке. Переехали недавно. Ни разу не видел. Не довелось. Мама с ней сдружилась. Тоже учительница на пенсии. Живет с дочкой и внучкой. Внучке лет 6, насколько я понял. Мужика в семье нет. Все, что знаю. Мамочка весьма разборчива в знакомствах. Потому спокоен. Ей хорошо, значит так и надо.
- Мамуль, конечно. Завтракал. И сейчас Рафаэль угощал беляшами от царевны Розалии!
- Хорошо, родной мой. Рафаэлю и всем привет передавай! Только давай без сухомятки. Сереж, у тебя сегодня раньше не получится забыть про работу? Я твой любимый пирог с сыром испеку.
- Мамуль, хорошо! Передам обязательно. Маловероятно. Я позвоню, как буду выходить.
- Сереж, хорошо. После твоего звонка сразу ставлю в духовку пирог.
- Мам, по дороге надо заскочить в гастроном?
- Нет, сынок. Все есть. Себя привези!
- Хорошо! Пока мамуль, мне бежать надо!
- До вечера, милый мой. Жду звонка!
Выйдя в приемную, закрыл кабинет.
- Октябрина Савельевна! Я на обходе.
- Принято, Сергей Александрович.
Пошел походкую чинной спускаться в вверенный мне блок. Если сравнивать наше Зазеркалье с Адом, согласно классификации товарища Данте, то я спускаюсь в девятый круг Ада. Дальше бездна, пустота. Или, обратно в чистилище. Бывает, но редко.