– Просто догадалась, и все.
– Ну тогда продолжай подавлять меня своим искусством сыска.
– Догадалась потому, что ты говоришь слегка в нос.
– После скольких кружек?
– Думаю, после четырех.
– Эта девушка просто чудо. – В голосе послышалось легкое раздражение. – Подожди, не вешай трубку, – продолжал он, опустив монету в щель таксофона.
– И тебе не жалко еще одного двадцатипенсовика?
– Пятидесятипенсовика, учти. У тебя хватит времени рассказать мне свежие новости о Марбере.
– Знаешь, после того кофейного инцидента практически ничего нового.
– Мне кажется, это был чай.
– Какая разница, что было в кружке, на стене осталось пятно. Именно за это тебя и отправили в ссылку, правда, тут, я считаю, они перестарались.
– Я напрасно трачу деньги.
Она вздохнула и подалась вперед. Скринсейвер только что сработал. Фраза «Я ЗНАЮ, КОЗЕЛ, КТО ТЫ» поползла по экрану справа налево.
– Мы все еще занимаемся друзьями и коллегами. Есть парочка интересных историй: один художник, с которым Марбер поссорился. Для бизнеса это нетипично, дело дошло даже до рукоприкладства. Этот художник оказался одним из тех самых новых шотландских колористов, и то, что его работы не были представлены на выставке, можно считать за явное оскорбление.
– Возможно, он трахнул Марбера по голове мольбертом.
– Возможно.
– Ну а вторая история?
– Ее я специально приберегла для тебя. Ты видел список приглашенных на закрытый просмотр?
– Да.
– Оказалось, что не все посетители этого просмотра были в списке. Нам были известны лишь имена людей, оставивших записи в гостевой книге. А теперь есть список всех, кто был приглашен на просмотр. Некоторые побывали на выставке, но не потрудились ни ответить на приглашение по электронной почте, несмотря на пометку «срочно», ни оставить запись в книге.
– И один из них этот художник? – предположил Ребус.
– Представь себе, нет. Зато среди них был некий М.-Г. Кафферти.
Она услышала, как Ребус присвистнул. Моррис Гордон Кафферти – Верзила Гор – по всем данным считается самым крупным гангстером Восточного побережья, ну или одним из самых крупных. Кафферти и Ребус давно знали друг друга.
– Верзила Гор поклонник искусства? – задумчиво произнес Ребус.
– Не исключено, что он собирает живопись.
– Не исключено, но чего он никогда не станет делать, так это грохать человека по голове на пороге его дома.
– Преклоняюсь перед твоей великолепной эрудицией.
Повисла пауза.
– Ну а как Джилл?
– После твоего отъезда намного лучше. Она собирается делать тебе еще какие-нибудь пакости?
– Если пройду курс, то нет. Так мы договорились. Ну а как Новобранец?
Шивон усмехнулась. Новобранцем Ребус называл детектива Дейви Хайндза, недавно принятого в отдел уголовных расследований.
– Он спокойный, прилежный, трудолюбивый, – перечислила она достоинства нового сотрудника. – Прямая противоположность тебе.
– Ну а какая-нибудь польза от него есть?
– Можешь не волноваться. Я сделаю из него то, что надо.
– Это ты умеешь – не зря же тебя повысили.
– А теперь мне уже можно домой? – В ее голосе послышалось раздражение.
– Краткий и полезный доклад, сержант Кларк. Ваша оценка семь по десятибалльной шкале.
– Всего семь?
– Минус три бала за сарказм. Вам надо обратить особое внимание на эту проблему, мешающую вам нормально контактировать с людьми, иначе…
Внезапный гудок был сигналом, что время истекло. Она еще не привыкла к обращению «сержант» и иногда, представляясь, называла себя «детектив Кларк», забывая, что милость недавнего широкомасштабного повышения не обошла и ее. А может быть, фраза на мониторе продиктована завистью? Ведь Сильверз и Худ остались на прежних должностях, как, впрочем, и большинство сотрудников отдела уголовных расследований.
– Молодец, девочка, ты успешно сужаешь круг подозреваемых, – сказала она себе и потянулась за пальто.
Когда Ребус вернулся к столу, Баркли протянул ему свой мобильник и сказал, что при надобности он может пользоваться им.
– Спасибо, Там. У меня тоже есть мобильник.
– Аккумулятор сдох?
Ребус, взяв со стола кружку, медленно покачал головой.
– Мне кажется, – вмешался в разговор Фрэнсис Грей, – что Джон просто предпочитает пользоваться привычными вещами. Или я не прав, Джон?
Ребус пожал плечами и поднес кружку к губам. Глядя поверх нее, он увидел того самого лысого мужчину. Теперь он стоял чуть в стороне от стойки и внимательно наблюдал за их компанией…
2
– Доброе утро, джентльмены! – раздался в аудитории рокочущий голос.
Все шестеро уже сидели за тем же самым овальным столом, на другом конце которого, где стоял стул преподавателя, лежало не менее дюжины толстых папок.
9-15 – 12-45: Управление расследованием - старший следователь (в отставке) Теннант.
– Я уверен, вы в прекрасной форме и готовы учиться. Никто не станет отпрашиваться с занятий по причине головной боли или рези в животе!
После этих слов на стол шлепнулась еще одна пухлая папка. Теннант с грохотом выдвинул стул. Упершись взглядом в столешницу, Ребус пытался рассмотреть рисунок фанеровки. Когда он поднял наконец глаза, от удивления аж заморгал. Это был тот самый лысый тип из бара, только теперь на нем был безукоризненный в тонкую полоску костюм, белоснежная рубашка и темно-синий галстук. Когда он обвел взглядом лица участников вчерашней попойки в баре, глаза, казалось, излучали дьявольски пронзительные лучики.
– Я хочу избавить вас от скуки и занудства, джентльмены, – произнес он, похлопав ладонью по одной из папок. Поднявшаяся пыль зависла в солнечном луче, падавшем через окно за его спиной; казалось, свет нужен лишь для того, чтобы он мог заглянуть в глаза вчерашних посетителей бара. Алан Уорд, который не произнес за весь вечер и трех слов, сразу переключившись с пива на неразбавленную текилу, сейчас сидел в темно-синих, плотно прилегающих к лицу солнцезащитных очках, больше подходящих для слалома, чем для этой душной аудитории. Когда они с Ребусом курили после завтрака, Алан не проронил ни слова. Но тогда Ребус и сам был не сильно расположен к разговору.
– Никогда не верь человеку, если не видишь его глаз! – лающим голосом изрек Теннант.
Уорд медленно повернул голову в его сторону. Теннант, не развивая только что высказанную мысль, молча ждал, когда очки будут сняты. Уорд полез в карман, достал футляр и сунул в него очки.
– Так-то лучше, детектив Уорд, – одобрительно произнес Теннант. Сидящие за столом удивленно переглянулись. – Да, друзья мои, я знаю ваши имена. Вы знаете, как это называется? Это называется подготовка. Без нее ни одно расследование ни к чему не приведет. Вам необходимо знать, с кем и с чем вы имеете дело. Согласны, инспектор Грей?
– Целиком и полностью, сэр.
– Нет смысла метаться от одной версии к другой, верно?
По взгляду, какой Грей бросил на Теннанта, Ребус понял, что Теннант задел его за больное. Он давал понять, что уже провел подготовку: ему известны не только их имена, но и все, что находится в этих папках.
– Да, сэр, – холодно согласился Грей.
В дверь постучали, и двое ассистентов начали вносить что-то напоминающее большие коллажи. Еще мгновение, и до Ребуса дошло, что это. Стена смерти. Так называли фотографии, карты, списки, вырезки из газет… все то, что обычно висит на стенах в рабочей комнате следственной группы. Эти материалы и были прикреплены к щитам, вставленным в деревянные рамы, которые ассистенты расставляли вдоль стен. Когда они закончили, Теннант поблагодарил их и попросил выйти. Потом встал и зашагал вокруг стола.
– Управление расследованием, джентльмены… А впрочем, вы ведь старые профессионалы, верно? Вам известно, как нужно расследовать убийство. Зачем изучать какие-то новые приемы?
Ребус стал вспоминать все, что Теннант говорил вчера в баре, когда с терпением опытного рыбака выяснял, что можно из него выудить…