— Софочка, Рафаилу лучше не увлекаться, ты ведь понимаешь. Он и так многовато жареного съел. Неужели тебя не беспокоит его здоровье?
Я очень хочу уйти.
— Мама, пожалуйста, можно не трогать эту тему? — процедил я, массируя висок.
— Нельзя. Рафи, я всегда хотела, чтобы ты у меня был худенький красивый и здоровый мальчик, а не продажный разъевшийся шериф.
Тут у меня дёрнулся глаз.
— Во-первых, худоба не всегда означает здоровье. Во-вторых, я не продажный. В-третьих, я тоже много чего хочу.
— Рафаил, я не так выразилась, — она сложила руки. — Извини, конечно ты не продажный. Ты мой честный благородный мальчик, но из-за этого, — она похлопала меня по животу, — ты производишь впечатление взяточника. Ты очень растолстел с того момента, как вернулся сюда. Сынок, ты и без того никогда стройностью не отличался, забыл, как мы с тобой на диетах сидели? С твоей-то склонностью к полноте ты должен каждый вечер на пробежку выходить. Рафи, сынок, умерь аппетит. Тебе достаточно тех калорий, которые ты уже поглотил.
Я вдохнул было воздух для возмущения и красноречивых аргументов, но меня тормознула Софочка.
— Миссис Гранде, пожалуйста, не упрекайте Рафи. Он много работает и…
— И так же много ест. София, детка, уж хоть ты его попробуй вразумить! Впрочем ладно, мне действительно не стоило говорить ему обо всём при тебе, хотя я и надеюсь, что ты на него повлияешь и заставишь похудеть.
— Послушайте, от нотаций никому никогда лучше не станет.
— Ой ли! Поучи меня.
— Я не собиралась вас учить, я как есть сказала.
— Соф, садись, — я опустил её на место и чмокнул в макушку, взяв из рук нож. — Ещё раз, кому какой кусок? Не буду я, мама, не буду. Наелся. — добавил я, видя её анализирующий взгляд.
На этом острые углы были сглажены. Вечером пришлось напиваться кефиром, дабы снова не выслушивать за вес. Ну правда, сколько можно? Я сам знаю, что очень толстый, что у меня пухлые щёки и большой живот, про задницу я вообще молчу, она не во все кресла помещается, но не надо тыкать этими фактами! Хрен с ним с Сэмом, он это как-то ненавязчиво делает, но когда я на работе терплю от Джета, а теперь ещё и дома от маман, у меня никакой нервной системы не хватит! У меня такое чувство, что вся моя жизнь — сплошной пиздец, и единственные светлые пятна здесь это еда и Софа.
Так как бросать маму одну в доме было как-то не вежливо, учитывая, что она в гости приехала, я остался ночевать у себя. Софочка же должна была идти к себе, ибо у неё живность. Она сильно поцеловала меня.
— Сегодня ты опять превратишься. Тебя будет звать мой запах, до людей тебе пока дела не будет.
— Я тебя снова… я опять?
— Не думаю. Скорее всего ты найдёшь меня, спрячешь где-то, а потом побежишь искать бету чтобы убить.
— Пожалуйста, прости, если я сделаю больно.
— Всё хорошо, — она улыбнулась и нежно потёрла мне пузо. — Мой сладенький, проголодался?
— Немного, — простонал я, прижимая девушку к себе.
Софа чмокнула меня в щёку и стянула со стола конфету, взяла губами и стала целовать меня. Шоколад таял, попадая на язык и зубы, и измазывал нас. Отпрянув, Софочка облизнулась, а потом смотрела, как облизываюсь я.
— Вкусно.
— Вкусно? — она прильнула ко мне, ласково жамкая бока.
— Я хочу ещё, — я подхватил её, держа на себе и стал целовать.
— Рафи! Сынок, где у тебя пульт от телевизора? — раздался голос матери.
Софочка спрыгнула с меня и погладила плечо.
— Увидимся через пару часов, мой пончик.
— Пожалуйста, дай знать, если я что-то натворю.
— Дам. А, ещё кое-что, — она наклонилась, сильно обняв мой живот, потёрлась об него щёчкой и ласково поцеловала. — Не загоняйся пожалуйста, твой животик самый лучший.
— Умеешь засмущать, — пробубнил я, чмокая девушку в лоб.
Мы разошлись. Софочка скрылась за поворотом, а я включил маме кино в её спальне. Она упросила меня побыть с ней, отказать я не мог. Через пару часов мне стало нехорошо. Я промямлил что-то про усталость и про то, что завтра рано вставать, ушёл к себе и рухнул на постель. Становилось очень тесно в собственном теле, неприятно, словно внутри меня что-то просыпалось и пиналось. Я весь горел, укушенное плечо ужасно ныло. Я разделся, валяясь на кровати и сдерживая оры от боли. В нос бил сильный запах феромонов, желудок истошно вопил от голода. На улице показался лунный луч. Дальше всё как в тумане…
Утром я очнулся на полу, на кровати отчаянно звонил будильник. Я голый, в комнате распахнуто окно. Я выключил будильник и поднялся на ноги. Во всём теле была усталость, сильно ныла рука, а в животе крутило и мутило. Мне нехорошо. Я поплёлся в душ, оттуда — за таблетками. По дороге я заметил мать, что кашеварила на кухне.
— Доброе утро, сынок, — сказала она. Заметила в моей руке лекарства. — Это зачем? Ты плохо себя чувствуешь?
— Немного, — пробубнил я, глотая таблетки. — Во сколько тебе уезжать?
— Через два часа.
— Я тебя отвезу. — я потёр живот. Фак, как же тошнит.
— Не надо, я и сама доберусь. Ты бледноват, есть хочешь?
— Нет. Потом поем… нгх, я сейчас.
Я поплёлся к дивану в гостиной, свалился на него и взялся за голову. Чёрт, внутри очень противно. Всё бурлит, урчит и ноет. Что ночью было? Это меня бета потрепал? Блин, ни хрена не помню. От мысли, что выходные кончились и надо на работу мне стало ещё хуже. Можно мне просто дадут много-много денег, и я куда-нибудь свалю вместе с Софочкой? Стоп, точно, Софочка! Я стал ей звонить. Ответа нет. Спит что ли? До работы остался час, пора вставать давно. Я звонил ещё три раза, она не отвечала. Мне это не нравится. Впрочем ладно, она наверно в душе, или в другой комнате, или… да, она кормит животных, она занята и перезвонит. Даже если и нет, то мы увидимся в участке. Надежда на встречу с милой пышечкой дала мне сил, и я заставил себя подняться и пойти одеться. С горем пополам я застегнул на себе форму, завязал галстук и пошатнулся от неприятного чувства тошноты. Я выпил ещё пару таблеток и впихнул их в карман брюк. Погладил живот. Слушай, ну пожалуйста, ну хорош. Сейчас на работу приедем, там Софочка, она поцелует, приласкает, нежно погладит, помассирует тебя, только хватит так мутить, очень тебя прошу. Я направился на работу, предварительно попрощавшись с матерью и смутно запомнив что-то про её скорое возвращение но уже с папой. Ну круто, мало мне упрёков от неё, так теперь ещё и отец станет называть меня толстяком и жиробасом. И это при том, что склонность к полноте у меня от него, просто его мама всё-таки заставила похудеть, а я… а я вот. Господи, если бы они только знали, каким жалким ублюдком я себя чувствовал, когда отец ругал меня за тройки по физкультуре, а мать всё время напоминала, что я и так не худой, так ещё и к сладкому не равнодушен. Сейчас я вспоминаю себя в детстве и юности, я всегда был пухленьким, и когда родители переехали и я ощутил свободу… меня разнесло и теперь абсолютно все принимают меня за взяточника. Все кроме Софочки, к которой я и шёл.
В участке я быстро поздоровался с коллегами и подошёл к двери её кабинета. Взялся за ручку и с удивлением отметил, что там закрыто. Софы ещё нет? Она же обычно раньше меня приходит. Внутри нарастало волнение, от которого сильнее тошнило и крутило живот. Ладно, тихо, просто подождём. Если она не объявится, то во время обеденного перерыва я схожу к ней домой.
Примерно в полдень ко мне зашёл Сэм. Я в этот момент полулежал на столе, гладя себя по животу. Как же мне плохо.
— Привет, — как-то неловко улыбнулся он. — Как ты?
— Херово, — болезненно ответил я. Ну животик, ну пожалуйста, успокойся, мне правда очень тяжело.