Здесь и Сейчас
Медь и железо, размазанные по брусчатке центральной городской площади. Встречный ветер, срывающий оставшиеся лохмотья и не утихающий вдоль пути, по которому мы идём. Пересчёт на пальцах бесконечной вереницы дней, что осталось прожить. Мягкое покрывало что однажды укроет нас… Наверное. Чернеющий провал в пустоту, рассекаемый молниями и всполохами дальних зарниц. Оголодавший и облезший пёс, застывший в криогенном сне. Экзекутор-Морфей, не желающий выпускать забавную игрушку – истекающую кровью и грёзами жертву. Крылатые духи леса, воды, гор и расплавленной серы. Пунктир от секстанта к дальней звезде, разорванный брызгами шалящих тварей. Вечность, скрытая в уравнении из многих неизвестных, совокупляющихся с нулевым результатом. Всё – рождающее нечто большее. Возможности, которых никогда не было, но чьи следы рассыпаны бисером всюду.
Как ещё объяснить тебе суть непостижимого? Это чужие реальности, чужие мысли, чужие чувства, чужие возможности. Я воспринимаю их так, как описал. Надеюсь, ты поймёшь…
Или нет.
Пробуждение было чудовищным. Прилетело, так прилетело. Вчера… или позавчера. Сколько провалялся в отключке – уже не определить. Игнат сделал усилие и пошевелился. Голова трещит, отказываясь служить по назначению. То есть – думать. Только пляшущие вокруг лиловые огоньки подсказывают, что мир продолжающий мозолить глаза, нереален. Респ*. Банальная точка возрождения, ближайшая к месту последних попыток сохранить смоделированную псевдожизнь. А что же ещё? Ни с чем не перепутаешь. Точка принудительного возвращения в симуляцию. Неизменный атрибут всех вошедших сюда и не удосужившихся прочесть надвратную надпись-предупреждение про «оставь надежду…». И это, в смысле окружающая действительность, всего лишь прелюдия.
Возвращение в круг навязчивых, циклично повторяющихся событий неизбежно. Попытки разорвать порочную нить каждый раз приводят сюда, на респ. Без вариантов. В чём тогда смысл этой безумной фантазии программиста-шизофреника? Что он сотворил? Шкатулку для заблудших душ?
Контракт, который предлагали подписать всем добровольцам, кроме стандартного набора разделов и пунктов содержал один весьма странный… В нём говорилось, что прекращение виртуальной симуляции возможно только после полной (100%) адаптации к ней. На вопрос, как это понимать, отвечали уклончиво, мол выйти откуда-то можно только в том случае, если предварительно туда вошёл. Логично. Если приоткрыл дверь и заглянул, то, как бы и не входил, следовательно, не от куда выходить. Хочешь выйти – в начале войди.
ВОСЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
(по ощущению личного времени)
Знал бы прикуп… говорили заядлые игроки в странную карточную игру. Широко улыбались, подмигивая новичкам, намекая на возможность жить в комфорте, в тёплом климате, в окружении предупредительной обслуги, выполняющей любые прихоти, пока у прожигающего жизнь бездельника не кончатся желания или средства их оплачивать. Средства заканчивались, желания оставались.
Игнат пребывал в статусе человека, не трудоустроенного, следовательно, не обременённого постоянной работой в данное время. При отсутствии склонности к карточным играм с вожделенным прикупом, но имея желания и необходимость банально обеспечивать себя, приходилось искать иные возможности, нежели благосклонность фортуны и случайные заработки. Что было за спиной? Ничего, по сути. Детство, разгильдяйское отрочество, попустительство со стороны тех, кто должен был заинтересовать, увлечь, заставить, наконец, чтобы хоть чему-нибудь научить. Книги Игнат, конечно, любил и читал запоем. Любые. За исключением, пожалуй, учебников. Потом, внезапно наступившее совершеннолетие и кривая ухмылка действительности. Ты есть, но ты никому не нужен. Любую механическую работу давно делают машины. Большую часть интеллектуальной – преимущественно они же. Творческие функции тоже перехвачены техническими устройствами. Не слишком требовательная публика глотает сгенерированный суррогат не морщась. Удел человека, породившего всевозможные заменители себя, угрюм и безжалостен. Встроиться в систему производяще-потребляющих субъединиц весьма непросто. Везунчиков, кому хватило ума стать специалистами с востребованной квалификацией не так много. Ещё меньше тех, у кого в руках оказался стартовый капитал для собственного чего-нибудь.
Поиски варианта хотя бы временного трудоустройства привели в один из исследовательских центров, который как раз набирал волонтёров, обещая солидный куш за участие в какой-то программе по выяснению чего-то там в каких-то там условиях. Поскольку никакой химией обещали не пичкать и ничего не резать, такой вариант многим показался бы вполне приемлемым.