– Ага, – первый подал голос Вовка, – проголосовали… совали… вали… и…
– Меньшинство одержало бесспорную победу, – саркастически и беззвучно добавил Скар, – придётся разбираться, во что мы вляпались.
– Предлагаю перелинковаться, – Тарас погасил лиловые огни вокруг себя, – мы с Рыжей в парной сцепке и два перекрёстных веера на всех остальных.
– Добро, – кивнул Скар, – на физическом плане я и Игнат впереди, Вовка и Толик – замыкающие.
Группа выстроилась в боевой порядок. Главные менталисты организовали новую конфигурацию линков. По сигналу лидера все двинулись вглубь по проходу. По мере продвижения вглубь скального образования, дневной свет постепенно заменялся на биолюминесценцию каких-то мхов, заполнявших трещины в камнях. Глаза постепенно адаптировались к зеленовато-бирюзовому свечению. Местами, тусклый мох, казалось, был покрыт ржавым налётом с точечными рубиновыми вкраплениями.
Тарас дал команду остановиться и замереть. Рыжая раскинула руки в стороны и закрыла глаза. Остальные «прислушались», стараясь уловить любой слабый посыл, но вокруг была лишь тишина. С минуту никто не двигался. Мох стал ярче светиться, или это глаза адаптировались к полумраку. Затем свечение померкло, рубиновые крупицы замерцали и погасли совсем. Прилетел первый слепок по вееру от Рыжей. Образ был смазанный, расплывчатый и тревожный. Никаких ассоциаций с чем-нибудь известным ранее. Однако главное девушка умудрилась передать. По проходу что-то двигалось. Большое и голодное. Группа в десять пар глаз вглядывалась во тьму, стараясь различить хоть какой-нибудь намёк на движение. Зрительная информация отсутствовала, что уже давно никого не удивляло.
Вскоре прилетел слепок от Тараса. Двигавшаяся тварь заполняла почти всё свободное пространство, оставляя лишь небольшой зазор между собой и каменной стенкой. Маленький, но достаточный для человека. Скару не пришлось давать команду, все практически одновременно расступились и буквально вжались в холодный камень.
Рыжая передала по вееру ещё информацию: то, что можно было считать головным участком неизвестного существа, немного напоминающего огромную гусеницу или червя, уже находилось недалеко от передней пары товарищей. Игнат даже ощутил, как будто под ногами и за спиной камень медленно потёк. Глаза по-прежнему утверждали, что с каменной поверхностью ничего на самом деле не происходит, но чувства спорили, приводя собственные аргументы, которых становилось всё больше и больше.
Стоять не шевелясь становилось всё труднее, как во время качки на небольшом судне. Равновесие можно было сохранять только всё время переступая с ноги на ногу. По мере проползания червя мимо остальных – закачало всех без исключения. Невидимое, но хорошо ощущаемое тело ползущего неспешно двигалось, не реагируя на группу и не проявляя к чужакам никакого интереса. Замыкающую пару качало сильнее остальных. Вовка даже оступился и упал в проход. Группа замерла. Червь остановился, секунду ничего не происходило, но после этого к каждому метнулся то ли какой-то шип, то ли щупальце, проникающее в глубину сознания. Ощущения смешивались, перетасовывались, собственные чувства мешались с чувствами остальных, связанных перекрёстными веерами линков. Свет исчез совсем. Камень размяк и затягивал, как омут. Шипы-щупальца мельтешили, распарывая и заново, по-своему, сшивая обрывки чужих воспоминаний, выстраивая фантасмагорическую картину никогда не происходивших событий. Гул нарастал, превращаясь в визг и скрежет. Боль… огромная волна боли навалилась, вызывая тошноту и удушье, забиваясь в каждую клеточку тела, дёргая за каждый чувствительный нерв.
Внезапно всё прекратилось. Команда в полном составе снова очнулась в прежней респаун пещере.
– Вот и познакомились… комились… лись… – забывшись, вслух произнёс Скар, но продолжил уже безмолвно, – с обитателями пещер.
– В прошлый раз мы как-то легче померли, – констатировал Толик.
– Народ, жратвы у нас не так много, – добавил Денис, – надо побыстрее выбираться от сюда, иначе дохнуть будем не только от червей, но и с голодухи.
– Ребята, – Ника оглядела всех вокруг, – кто-нибудь что-нибудь запомнил по существу?
– Похоже, эта гадина пыталась нашинковать салат из наших воспоминаний, – начал Тарас.
– А потом перемешать и сожрать, – продолжила его мысль Рыжая.
– Почему же так больно было? – Возмутился Толик.
– Если бы тебе ногу откусывали, – хмыкнул Глеб, – тоже больно было бы. Резануть по воспоминаниям ничуть не лучше, чем по плоти, особенно для менталиста, а других среди нас теперь попросту нет.