– Ладно, – Толик кивнул, соглашаясь, – дальше-то что? Мало того, что эта сволочь в головы ко всем лезет, она ещё и свои порядки там пытается навести.
– А чему ты удивляешься? – Скар погасил свои респаун огни и поднялся на ноги. – Мы все были залинкованы. Вполне вероятно, что червяк посчитал нас одним существом. И для него без разницы кому какие воспоминания принадлежат. Он из нас свою вкусняшку выковыривал. Что-то счёл шелухой, а что-то мякотью. Мы так же поступаем, когда еду готовим. Чистим, режем, перемешиваем.
– Спасибо, успокоил, блин, – Вовка тоже поднялся, погасив лиловый круг, – мы для твари лишь овощи, которые надо приготовить, прежде чем сожрать.
– Выходит, что так. – Рыжая кивнула и к чему-то прислушалась. – Тихо, народ. Быстро линкуемся заново, только не веерами, а по цепочке. Я и Тарас по краям, остальные между. И потихоньку двигаем к выходу из пещеры.
Спрашивать, что происходит никто не стал. Опыт подсказывал, Рыжая зря торопить не будет. Она что-то уловила, и сейчас важно действовать сообща и без промедления. Тарас помог выстроить линк-цепочку. Группа осторожно двинулась вслед за Рыжей.
На площадке перед входом в пещеру ползало три червя, периодически выстреливая своими шипами-щупальцами в сторону оказавшихся поблизости молчунов. Некоторые невезунчики оказывались нанизанными, подтягивались и поглощались охотниками. При этом тела червей, как и шипы, на короткое время становились немного различимы обычным зрением. Игнат улучил такой момент и выстрелил из арбалета в едва заметное марево. Стрела завязла в чём-то аморфном и полупрозрачном, но уже отчётливо видимом.
– Атакуем! – Скар мгновенно принял решение. – Рыжая и Тарас держат щит, остальные лупят всем, чем могут на физическом и ментальном планах.
Червь изогнулся, червю не нравилось, что он из охотника превратился в жертву. В ответ десятки шипов-щупалец метнулись в сторону дерзкого нападающего. Десять человек, связанных ментальными узами, воспринимались червём, как одна сущность. Червь не собирался мириться с таким наглым вторжением на его территорию. Червь был всё ещё голоден и ужасно разозлён. Два его сотоварища не проявили интерес к новой ситуации, продолжая вылавливать нерасторопных молчунов. Их происходящее не затрагивало, значит, и не касалось.
Шипы-щупальца раненого червя метнулись в сторону людей, но наткнулись на прочный щит, который никак не хотел ломаться под напором жёстких, извивающихся игл. К тому же, из-за внезапно возникшего непонятного препятствия стало прилетать что-то жалящее, застревающее во временно проявившемся теле и не позволяющее полностью вернуться в обычное состояние. Одно из чужих жал удалось вытолкнуть. Пространство вокруг раны затянулось, позволяя эту часть снова сделать бестелесной и почти неуязвимой. Но еда впервые вела себя строптиво, сопротивлялась и вынуждала всё время находиться между привычным состоянием, когда у тела нет границ, и необходимостью концентрировать себя в пространстве, где обитают питательные сгустки. В них, в этих сгустках, как в скорлупе хранится лакомство чужих ощущений. Собственные, возникшие из-за непокорной еды, червю не нравились. Плотные предметы, застревающие в сконцентрированных участках тела, не хранили никаких ощущений или воспоминаний. Мёртвая, пустая скорлупа без желанного содержимого. Но она мешала, очень мешала возвращаться в бестелесное состояние.
Тарас и Рыжая держали щит, прикрывая им всю команду. Ника пыталась не только бить червя, попеременно применяя весь свой ментальный арсенал. Девушка старалась чем-нибудь «зацепиться» за противника, чтобы получить обратную связь и передать полученные слепки по цепи. Остальные непрерывно атаковали, перемежая волевые усилия стрелами, метательными ножами, звёздочками и прочими средствами дальнего боя. Толик даже пару раз успел выстрелить из портативного огнемёта собственной конструкции. Пламя оказалось бесполезно в борьбе с данной тварью.
Четверть часа отчаянного сражения не дали практически никаких результатов, кроме усталости людей и чёткого проявления червя на материальном плане. Монстр действительно напоминал огромную гусеницу, состоящую из шести огромных, пульсирующих сегментов. Оружие его не убивало. Всё, что застряло в теле, делало его лишь видимым. Ментальный щит ребята держали из последних сил, а волевые атаки не находили цели. Навыки, прекрасно работавшие на других представителях местной фауны, в данном случае, утратили силу и смысл.
Червю, наконец, удалось преодолеть щит, который всё ещё держали Тарас с Рыжей. Шипы-щупальца оплетали бойцов одного за другим, подавляя волю, проникая в душу и копаясь в воспоминаниях. На сей раз прежней каши из обрывков чужих воспоминаний не возникло. Игнат поймал себя на мысли, что в его голове сейчас перемешиваются лишь образы из жизни Глеба и Варвары, в линк-цепочке Игнат как раз находился между ними. Внезапная мысль осенила его. Червь видит перед собой одно существо, к которому прикрепился своими отростками, торчащими из всех сегментов. То есть каждый сегмент сейчас прочно связан с одним или двумя членами группы. Если воспользоваться этим обстоятельством, чтобы разорвать гада на составные части… Додумать мысль Игнат не успел. Варя, прилинкованная к нему, или сама пришла к подобной идее или увидела мысли товарища через ментальное соединение.