Вы в таежную глядите даль.
Там, упрямо проторяя трассу,
По завалам, в сырости болот,
Не теряя в поисках ни часа,
Ваши спутники идут вперед.
И огнями яркими, живыми
Будет им светить десятки лет
Станция, что носит ваше имя
На дороге Абакан—Тайшет.
Пусть осенний вечер хмур, ненастлив,
Над тайгой туман плывет, как дым, –
Александр Михайлович,
я счастлив,
Что сегодня вижу вас живым!
Фатима Бучнева. Звёздные пикеты
Стояла непродыхаемая июльская жара, и каждый день, приближающий конец месяца, накалял темпы работ.
От Курагино до Кошурниково, на всем стасемидесятикилометровом участке трассы, где действовал строительно-монтажный поезд, начиналась предпусковая горячка. Неотвратимо надвигались сроки сдачи в эксплуатацию многих объектов, и, как часто случается на стройках, вдруг обнаружилась уйма недоделок.
Тут же, до нелепости неожиданно, выяснилось, что вот-вот электромонтажники из субподрядного ЭМП-706 останутся без дела, если строительно-монтажный поезд не успеет обеспечить им фронта работ. Они требовали к первому августа предоставить им для монтажа контактной сети перегон между разъездами Журавлево и Каспой. Требования были категорическими и справедливыми. Чтобы удовлетворить их, нужно было бросить на перегон не менее ста человек. Такого резерва поезд не имел. Более того, он не имел ни одной свободной пары рук.
Предшественник Олега, сдавая дела, как-то очень деликатно обошел вопрос о перегоне, а Олегу и в голову не могло прийти, что именно здесь кроется подвох. И нужно было так случиться, что именно в эти горячие суматошные дни на месте не оказалось ни начальника, ни его заместителя. Один после тяжелой болезни был в отпуску на берегу Черного моря, другого вторую неделю дела держали в столице. В эти оглушительные ответственные дни триумвират поезда оказался в едином лице Олега Шапошника. Ему приходилось действовать и за начальника, и за его заместителя, и собственно за себя – главного инженера.
Собственно, тут нужно было не решать, а решаться на один из двух возможных вариантов. В первом варианте предлагалось откомандировать на перегон по нескольку человек с разных строительных объектов. Однако этот манёвр не обеспечивал быстроты действий. Собранным со всего поезда незнакомым людям потребовалось бы время, чтобы притереться, приноровиться друг к другу, прежде чем они станут по-настоящему мобильной силой. Кроме того, нужно было время, чтобы устроить рабочих с жильем, организовать питание и прочее, прочее. Правда, в этом случае, независимо от длительности и состояния работ на перегоне, на остальных объектах дела шли бы своим чередом. В этом-то и заключались его преимущество и нехитрая привлекательность.
Второй вариант был гораздо проще, но рискованней. Он состоял в следующем: приостановить работы на Кизире, и все тамошние бригады в их полном составе перебросить на форсирование прорыва. Смысл этого варианта был в стремительной сосредоточенности удара. Его нужно было провести очень быстро, в неделю, иначе под угрозой срыва оказались бы кизирские объекты.
Олегу по душе был этот, второй вариант. Он привлекал возможностью одним ударом разрубить злосчастный гордиев узел.
Однако все, с кем только Олег не пробовал советоваться, не то чтобы отговаривали его, но приводили, казалось, неопровержимые доводы непременного срыва этой заманчивой, но рискованной затеи.
Двадцатого июля из управления поступил приказ, короткий и беспрекословный: к первому августа сдать под монтаж контактной сети 15 километров трассы между Журавлево и Каспой.
«Пионерка» мчалась по этой взлетной полосе на предельной скорости, легко и бесшумно.
Борис Салтыков был прекрасным водителем.
Олег поглядывал на загоревший и обветренный загривок Бориса, на его могучие мускулистые плечи, на руки со сбитыми пальцами, лишенные какого бы там ни было напряжения, и догадывался, почему прораб Гладский, человек привередливый, в свое время выбрал себе в шоферы именно этого парня. С этим, ясно, всякое дело можно делать быстро и спокойно...
По-сумасшедшему неслись мимо бетонные стволы опор контактной сети. Мосты, мостики, отводные трубы – все это было так кстати вписано в окружающий рельеф, что казалось, будто бы находилось здесь вечно. Сверкала вода в осыпавшихся и заросших по краям котлованах. Мелькали, исчезая, едва успев появиться, ориентировочные пикеты. Олег знал их наперечет.