Домой мы вернулись, когда окончательно стемнело. Поужинали, и я уже собиралась идти в свою комнату — день выдался утомительный, да и прошлой ночью спали не так много. Вот только Винтер застрял с Яриком и Мириком. Они что-то рассказывали принцу, тот кивал с таким серьезным видом, что было даже смешно. Я попыталась услышать хоть что-то, но Ярик скомандовал:
— Сестрица, этот разговор не для твоих ушей. Поэтому — шагом марш!
Даже обидно стало. С другой стороны, парни — они и есть парни. Пусть пошушукаются о своем, о мужском. В том, что Винтер тщательно следит за словами, я уже убедилась. За эти пару днем с моей семьей он ничем себя не выдал, не считая падения Сергея. Но тут уж, извините, надо смотреть под ноги.
Подождала еще немного, но очень хотелось отдохнуть, поэтому оставила Винтера на двойняшек и пошла к себе. Знала бы я, чем обернутся их невинные разговоры! Только в тот момент никаких подозрений не возникло. Общаются — пусть общаются. Может, подружатся, а друзья еще никому не помешали, тем более что в нашем мире Винтер застрял надолго, и с этим надо что-то делать. Он ведь сам взвоет, если запереть его в четырех стенах. А мои кузены — не худшая компания. У Мирика свой бизнес, Ярик крутится в сфере музыки. Такие связи лишними не бывают.
Успокоенная этими мыслями, я приняла душ, отмываясь от снежного безумия — всегда обожала воду, поэтому никто не мог мне запретить плескаться под обжигающими струями. Затем переоделась в домашний наряд и легла. Сначала хотела дождаться Винтера, потом почувствовала, что проваливаюсь в сон, а проснулась от хлопка двери. Развернулась, чтобы подвинуться к стенке, и вдруг ощутила, как одеяло ползет куда-то вниз.
— Вин, это плохие шутки, — отмахнулась спросонья.
— Винтер.
— Катись ты…
— Куда? — поинтересовался ледяной принц — и поцеловал. Да так, что стало жарко.
— Ты что делаешь? — выбралась из его объятий. — Винтер, я же тебе говорила, что…
Рот мне заткнул еще один поцелуй, куда наглее предыдущего, а Вин попытался стащить с меня маечку. Ну, все!
— Еще одно движение — и ты отправишься спать в гостиную, — пообещала я.
— Что ты ломаешься? — поинтересовался он. — Как будто никогда в жизни *** не видела?
И вот тут я ему врезала. Смачно, от души, куда попала. Попала, кажется, куда-то в область груди, Вин на мгновение выпустил меня и судорожно глотнул воздух, а я, пользуясь возможностью, выбралась из его объятий.
— Знаешь, что? — выпалила в лицо. — Убрался из моей комнаты! Немедленно! И мне нет никакого дела, где ты проведешь эту ночь, хоть на коврике у двери, но чтобы я тебя больше не видела!
Винтер захлопнул дверь с таким грохотом, что, наверное, перебудил весь этаж. Я же рухнула на кровать и вцепилась пальцами в волосы. Первая вспышка злости и обиды начинала проходить, просыпался разум. И разум кричал-таки, что изъясняться на русском матерном Винтер не может, не обучен. Это вряд ли является обязательной программой при переходе между мирами. Да еще и сказано было так… В общем, он сам вряд ли понимал, что городит. Отсюда вывод один. Я вышла на тропу войны.
Осторожно выскользнула в коридор. Прислушалась. Тишина, только смех раздается из-за двери напротив. А в гостевой у нас обитал кто? Правильно, двойняшки и Миша. Причем, Михаил не был способен на такую подлость. А вот Ярик и Мирик — были. И я, отбросив все сомнения, толкнула дверь в комнату кузенов.
Те сидели на кровати и ржали, как два здоровых коня. Увидели меня — и заржали вдвое громче.
— Очень смешно! — рявкнула на них, и притихли оба. — Не стыдно, нет? Если Винтер — иностранец, это еще не означает, что он дурак!
— Ты уверена, солнце? — вытирая слезы смеха, проговорил Ярик. — Он у тебя что, с Луны свалился? Нет, Бельгия, конечно, далеко, и русский менталитет бельгийцам не понять, но спрашивать у нас, как тебе понравиться — это что-то!
— И вы объяснили.
— Да. А он и поверил! Представляешь? Даже повторил несколько раз, чтобы запомнить получше. Мы сказали, уж извини, что ты мужчин нахрапистых любишь, которых ничем не остановить. Вин хоть старался?
— Два урода! — выпалила я. — Я вот тете Маше расскажу, каким словам вы иностранного гостя научили. Позорите нацию!
Братья как-то стушевались.
— Ты извини, мы не со зла, просто неудачная шутка, — за двоих выступил Ярик. — Правда, Ален. Мы даже до конца не верили, что он пойдет к тебе. Поспорили…
— И во сколько же вы меня оценили? — перебила его откровения.
— Не тебя, а решимость Винтера. В сто рублей. Что ж, решимости парню не занимать.