Я влезаю на топчан и говорю:
-А где подушка?
-Тебе ещё и подушку подавай! Ты что барыня?
-Я не барыня! Ты сама попробуй. Без подушки плохо.
Нина стоит посреди комнаты и говорит:
Мамашка, я сейчас сбегаю к Ване и принесу мамину подушку.
-Нет! Не надо!- наперебой говорят взрослые, я же кричу всё громче и громче:
-Не буду спать так, хочу подушку! А-а-а!
Баба Таня расстраивается больше меня:
-Даша, возьми мою подушку, я всё равно на ней не сплю, голова от подушки болит.
Из-за моего крика мы даже и не заметили, как в комнату зашла тётя Катя. У неё в руках большой узел, она не спеша его развязала и извлекла оттуда, в торжественном молчании, старенькое ватное одеяло, покрывало и … подушку. От удивления мы все молчим. Первой приходит в себя мама:
-Сестра, ты что, ясновидящая?
Тётя смеётся и говорит:
-Вы тут так кричали, что я дома услышала. Мне стало жалко Лизу, как же она будет спать без подушки, вот я и принесла.
Я радуюсь больше всех, прыгаю, как козлёнок по топчану, укладываю и так и сяк подушку, закутываюсь в одеяло. Взрослые смотрят на меня и тоже улыбаются.
-Спасибо тебе, Катя, спасибо, сестрица! Одной проблемой стало меньше.
РАССКАЗ БАБЫ ТАНИ.
В этот вечер мы укладываемся пораньше, но почти до самого утра не спим. Взрослые разговаривают, а я слушаю их сквозь сон.
-Как же так получилось, Таня, что тебе похужало?- мама говорит очень тихо.- Ты, всё ж-таки ходила, а теперь даже не встаёшь. Клавка говорила, что ты скоро без костылей ходить будешь.
-Да мало ли чего она говорила, - проворчала Нина.
-Это было перед тем, как ты в больницу попала, в начале лета. Вывел меня Ваня на улицу, подышать свежим воздухом, усадил на табуретку и говорит:
-Посиди тут, мама, а как жарко станет, Клава отведёт тебя в хату.
Дело было рано утром. Ваня пошёл на работу, а я сижу. Время уже к обеду, тут невестка и говорит:
-Я счас сбегаю по воду в колодец, приду и буду тебя кормить. Как пошла, и нет её и нет. А тут дождик зашёл. Гроза, молния, а я всё сижу да ещё под деревом. Взялась за табуретку, хотела идти, как всегда ходила, обопрусь локтями на табурет, ноги переставлю. Да, видно, заспешила. Табуретка упала, а я на неё. Ударилась сильно, потом вся грудь была синяя. Как оказалась спиной на земле не помню. Так и лежала посреди двора под дождём, пока Ваня с работы не пришёл.
-А Клавка где была?
-У своей кумы сидела, дождь пережидала. Сказала, что грозу боится.
-А Ваня что?
-А что Ваня! Говорит, сама виновата! Не надо было торопиться. Так мне теперь даже лежать больно, не то, что шевелиться.
-Не плачь, сестра. Я у людей порасспрашиваю, чем такую болячку лечить надо. Завтра медсестра придёт, я у неё спрошу. Доктор обещал заходить, может какое лекарство пропишет, а самое главное, по-моему, нужно двигаться, а то будет хуже.
И вот уже с самого раннего утра в нашей хатёнке началась борьба за жизнь. Мама сама на костылях, но бодрая и весёлая, подбадривает Нину и бабу Таню. Они повернули больную поперёк кровати и хотели опустить её ноги на пол. Но колени не сгибаются и ноги, тонкие, как палки, с огромными шишками на суставах, торчат вперёд. Тёте больно, у неё слёзы катятся по щекам. Мама с Ниной шёпотом совещаются о чём-то:
-Вот и хорошо! На сегодня пока хватит. Теперь каждый день будем делать растирания, надо эти шишки немного разбить,- мама, как настоящий доктор, осматривает сестру.
Ровно двенадцать лет потребовалось маме, чтобы её сестра снова смогла ходить.
Я не сплю, а внимательно наблюдаю за тем, что происходит в комнате. Больная тихонько стонет, но этот стон у меня до сих пор стоит в ушах. И вдруг я вижу, что у мамы на ноге весь бинт в крови и красная струйка медленно стекает вниз.
-Мама, у вас кровь, посмотрите! Кровь!- кричу, захлёбываясь воздухом.
Мама пугается моего крика, костыли с грохотом падают на пол.
-Лиза, доча, ты что, крови испугалась? Не бойся…
Нина бегом приносит табуретку, мама садится на неё и они о чём-то тихонько говорят.
Сергеевна.
Через некоторое время Нина приводит Сергеевну. Эта женщина лечит людей молитвами и травами. Сергеевна входит в комнату, крестится и ищет глазами иконы, но их у нас нет. Женщина смотрит на маму , ничего не говорит, крестится ещё раз и что-то шепчет. Сергеевна одета в широкую чёрную юбку, тёмно-синюю кофточку, на голове белый платок, завязанный под бородой на узел. Волос не видно. Лицо у неё белое, брови и глаза чёрные, она не старая, а приятная и симпатичная женщина.
Сергеевна снимает чувяки у порога, подходит к маме и начинает снимать бинты.
-Ты, Даша, не бойся, больно не сделаю.
Опять она что-то шепчет, я могу разобрать только «Господи, помоги».