Новая мамина работа.
Мама почти выздоровела, но работать у станка уже не могла, и тогда её перевели в сторожа. Её поставили охранять артельский двор по ночам. А в том дворе, чего только не было: пилорама, станки, большая столярная мастерская, сапожная и швейная мастерские, бочарня, кузня, парикмахерская, веничный цех, контора, склады, а между всеми этими зданиями штабеля досок и горы брёвен. Всё это изобилие освещалось двумя лампочками, горящими только до двенадцати ночи. Хорошо, что была тёплая осень, без дождей. Мама сделала себе скамейку в укромном месте, оттуда просматривался весь двор и сидела там по ночам. Её начальник частенько приходил проверять дежурство, но маму не заставал врасплох, потому что видела его и подходила к конторе со стороны двора. Не знаю, как мама согласилась на такую опасную работу, видно, выхода у неё не было.
Однажды мама пришла с работы сильно расстроенная: в бондарный цех залезли воры. Они выставили раму, натаскали бочек, а вот унести не смогли. Бдительная сторожиха их поймала. К вечеру мама успокоилась и рассказала о происшествии:
-Сижу я , как всегда на своей скамейке за досками, слышу, где-то разговор: бу-бу-бу, какой-то стук. Я тихонько встала и пошла на голоса.
Никого не могу найти. Темно, свет уже отключили, а ночь безлунная. Потом думаю, дай-ка я замки проверю на цехах. Тихонечко подхожу к одной двери, к другой- замки на месте, а слышу голоса изнутри. Ага, думаю, через окно влезли. Окна в цеху большие и до земли низко. А там бочек ребята наделали, штук пятьдесят. Я бегом в конюшню, там у конюха ружьё. Зову его тихонько, а он, старый пень, не слышит. Как закричу во всё горло: Петрович, ты где? Отзовись! Смотрю, а он рядом стоит:
-Ты чего, Дарья, раскричалась?
-Воры в бондарке, бочки тянут.
-Пошли!
Подошли к забору, а ворюги уже бочки перекидают. Петрович снял ружьё с плеча да как гаркнет:
-Стой, стрелять буду!
Воры в штаны наложили, как рванули через огороды, через плетни, только треск стоял. Вызвали директора и милиционера. Пересчитали бочки- все на месте, а то пришлось бы мне за них платить. А у Петровича, оказывается, ружьё-то не заряжено было, ему даже и патроны не выдают. Мама смеётся, а баба Таня вытирает слёзы. Я тоже, глядя на неё, начинаю плакать.
-Лиза, не плачь! Ты чего, а?
-Боюсь! Боюсь!
Мама ложиться немного поспать, я укладываюсь рядом и всё время выглядываю, осторожно, одним глазом, не идут ли воры. Тогда баба Таня берёт в руки костыль и говорит:
-А у меня ружьё. Если воры придут, я их убью. Не бойся. Лучше вставай, будем завтракать.
ЗАВТРАК.
У бабы Тани около кровати стояла табуретка, на ней в тарелке всегда лежал наш завтрак: варёные яйца, картошка, хлеб. В большой банке ароматный травяной чай. Яйца и картошка уже почищены. Это Нина утром завтракала и нам наготовила. Снова вижу себя босой, шлёпающей по земляному полу. Я иду завтракать. Баба Таня пытается самостоятельно опустить ноги вниз, у неё не получается и тогда она просит меня:
-Лиза, возьми осторожно мои ножки и помоги опустить . Только не бросай, как прошлый раз.
Но и сегодня получается также. Я беру ноги, кладу их на косынку, которую держу двумя руками, и тащу сразу обе ноги к краю кровати. Баба Таня опирается скрюченными пальцами о постель и немного сдвигается к краю. Я продолжаю тащить ноги и как только вижу, что они уже за краем постели, бросаю косынку. Ноги ударяют по полу пятками и стучат, как деревянные.
-Ой, ой, не бросай! Я же тебя прошу, не бросай, а опускай потихонечку!
Но уже всё, дело сделано, ноги на полу и я с чувством выполненного долга усаживаюсь на маленькую скамеечку рядом с табуретом, начинаю завтракать. Тут я замечаю, что Нина забыла поставить нам соль, иду к столу, набираю из пачки щепотку соли и несу к табурету. Соль просыпается между пальцами и в руке ничего не остаётся. Так и хожу несколько раз туда-сюда, на полу появляется дорожка из соли. Не раздумывая долго, беру веник и начинаю усиленно заметать. Соль всё равно видно, тогда голой ногой разгребаю её по сторонам. Понимаю, что мама будет ругать и собираюсь уже зареветь, а тут баба Таня говорит:
-Молодец, Лизонька. Помощница растёт, хозяюшка, чистюля. Давай сначала чайку попьём, а потом будешь убирать.