-Лиза, не плачь, мы тебя вылечим. А с ними больше не играй. Сегодня Вера говорила, что у Дуси тоже был коклюш и они его вылечили. Мамашка, представляешь, они вылечили коклюш утренней зарёй.
-Чем?
-Утренней зарёй. Надо рано утром, ещё до восхода солнца, выносить больного на улицу, пусть спит и дышит свежим воздухом. Давай завтра же и попробуем.
-Умница ты наша!- мама целует Нину в щёку,- а я помню, что об этом говорила Сергеевна, но я как-то не поверила.
-Ты не поверила, а люди на себе уже испытали. Так что завтра начнём!
Всё было так, как сказала Нина. На следующее утро я проснулась на
улице. Ласково светило солнышко, пели птички, рядом разрывался весёлым криком наш красавец – петух. Край неба позолотили первые солнечные лучи. Я сразу даже и не сообразила, что происходит, где я. Мама была рядом, она окучивала картошку и всё время поглядывала в мою сторону.
-Лиза, ты проснулась? Полежи, подыши свежим воздушком. Я здесь, рядом, буду тебя охранять, не бойся.
Я снова засыпаю и просыпаюсь уже в комнате.
-Баба Таня, ты спишь?
-Нет, уже не сплю, а ты?
-И я не сплю! А где мама?
-Ушла.
И этот ритуал дыхания на рассвете мама будет делать так долго, пока ненавистный кашель не отвяжется от меня навсегда.
ПЕРЕМЕНЫ.
Весной наша станица стала меняться прямо на глазах. Почти не осталось соломенных крыш. Солому безжалостно сбрасывают на землю и жгут. Перекрывают хатёнки кто шифером, кто железом, кто дранью. Центральную улицу засыпали глиной, а потом гравием. Нашу улицу тоже ремонтируют. Тётя Катя говорит:
-Делают грейдер.
В центре на площади открыли новый магазин. Он такой большой и красивый, что просто глаз не оторвать. И чего там только нет! Мама водила меня туда всего один раз:
-Стыдно от людей! Всё ей надо, всё купи! Куклу увидала, сразу в рёв. Будешь сама деньги зарабатывать, так и будешь всё покупать.
-У меня есть денежки! Вот так! Сама пойду в магазин.
-Покажи, мы посмотрим, хватит на куклу или нет,- мама с бабой Таней переглядываются и улыбаются.
-Не покажу! Сама пойду.
Память снова подбрасывает мне картины детства. Вот я шмыгаю носом и роюсь в своём ящике с игрушками, нахожу фантики от конфет и зажимаю их в ладошке.
-Всё, я пошла, - и бегом к двери.
-Лиза, постой, я тебе говорю. Куда?- мама перехватывает меня уже около калитки. Я вырываюсь, брыкаюсь и …разжимаю руку. Ветерок подхватывает бумажки и разносит по всему двору.
- Мои денежки!
- Доча, это куколкины денежки, в магазине на них ничего не продают.
Мы с мамой бегаем по двору и собираем фантики.
-Почему не продают?
-Потому что они игрушечные, а нужны настоящие.
-А… Тогда не надо! Не нужны они мне. Это просто бумажки от конфет. Не надо, не надо, не надо!
Я рву свои фантики, а обрывки бросаю на землю и топчу их босыми ногами.
-Зачем рвёшь? Будете ещё с бабой Таней играть в магазин,- мама пытается меня остановить.
-Не хочу, не буду- сажусь на завалинку и надуваю губы.
Всё-таки иногда мама покупала кое-что в Новом магазине. После получки она однажды принесла три куска ситца.
-Смотрите все, будем шить обновки. Выбирайте, кому, какой цвет нравится.
Я выбрала себе светло-сиреневый розовыми цветочками, баба Таня – белый с голубым горошком, маме достался розовый с белыми цветами.
-А что Нине?- мне не терпится всё узнать.
-Нине мы заказали в швейной мастерской красивое платье.
Баба Таня как-то судорожно глотнула и еле слышно прошептала:
-Дорогое, наверное…
-Не очень дорогое, сестрица, но зато красивое. Нина сама фасон выбирала. Обещали за неделю пошить. Потом ещё закажем.
Баба Таня всхлипывает:
-Бедная девочка, из-за меня ничего хорошего в жизни не видела. С детских лет всё работа да работа, одёжи нормальной не сносила, то недоноски чьи-то, то перешитое старьё…
-Да что ты, Таня! Разве дети в обиде на тебя? В самые трудные годы ты их уберегла, сама не доедала, не досыпала, а все твои дети выросли, людьми стали. А сейчас, смотри, как хорошо: еда есть, работа есть, теперь вот и обновки появились. Нина – умница у нас, боевая, она нигде не пропадёт, никакой работы не боится.
-А Ваня? А Тоня? Я им совсем не нужна.
-Как не нужна? Кто это тебе такое сказал? Тоня письмо прислала, обещает приехать. Ваня вчера приходил, вон сколько гостинцев принёс. Ты, что, забыла?
-Ничего я не забыла,- сестра отворачивается лицом к стене, но больше не плачет.
Мама берёт ткань и начинает придумывать фасоны. Мне она хочет пошить платье с рукавчиком «фонариком», «татьянкой» и с пояском, сестре рубашку, а себе кофточку. Уже через пару дней я щеголяю в новом платье. Мама шила руками по ночам при свете нашей маленькой керосиновой лампы. Нина иногда помогала, но чаще мама отправляла крестницу в кино или на танцы, говорила при этом всегда одно и то же: