-Сынок, зайди к Даше, забери мои костыли. Я буду Клаве помогать в огороде...
-Ещё чего?! – от этих слов сноха просто рассвирепела. – Даже и не думай! Помогать она будет... Ты там больше затопчешь.
Не солоно хлебавши выскакиваем все из-за стола.
-Пойдёт она в огород... Обойдусь без помощников.
Клава ещё долго бубнит себе под нос и швыряет по столу ложки. Всё, что осталось, вываливает в помойное ведро. Я с сожалением смотрю на сало и глазки яиц. Люблю яичницу с салом.
КУПАНИЕ В РУЧЬЕ.
Крёстный берёт свою сумку и быстренько уходит на работу. Мы остаёмся втроём на целый день.
-Пойдём, Лизонька, посидим за двором.
Лавочка сделана в тени, солнце доберётся сюда после обеда. Здесь, на окраине редко кто пройдёт в такой час. Молодые – на работе, старые сидят по домам или в огородах. Мы долго сидим и ведём умные разговоры.
-Баба Таня, вот ты мне скажи, почему летом жарко, а зимой холодно?
-Всё зависит от солнышка. Летом оно греет, а зимой нет.
-А почему оно зимой не греет?
-Не знаю. Просто не греет и всё.
-Ничего ты не знаешь... Вот, если бы здесь была Нина, она бы мне всё объяснила и рассказала.
-Хочешь, я тебе сказку расскажу?
-Ага! Расскажи про горошинку.
Баба Таня знала много сказок и любила их рассказывать. Она говорила всегда медленно, нараспев, подражая голосам животных и людей. Но в такой замечательный летний день меня не удержать сказкой. И тут я вижу, что по ручью, который протекает невдалеке, шлёпают двое детишек. Это соседские дети: мальчик постарше, а девочка совсем крошка. Я их очень хорошо знаю. Поэтому кричу издалека:
-Эй, что вы там делаете?
-Купаемся! Иди сюда.
-Баба Таня, можно я пойду купаться?- от нетерпения даже приплясываю на месте, глядя в сторону ручья.
-Иди, похлюпайся. Сегодня жарко.
Я бегу к детям, перепрыгивая через колеи на дороге. Ручей промыл неглубокую канаву, а его русло усыпано белыми камешками, мягкими и приятными на ощупь. В тот день он был совсем маленький, еле-еле шелестел на самом дне. Втроём мы сделали небольшую запруду. Вода не очень быстро, но всё-таки набралась. Она мутная и тёплая. Сбрасываем одежду и плещемся в крошечном прудике. Визжим, хохочем на всю улицу.
-Петя, Оля, идите обедать,- зовёт детей мамка.
Я остаюсь одна, сразу же становится скучно. И от этой тоски я начинаю крушить всё вокруг, выкрикивая какие-то глупые слова. Потом выбираюсь из овражка и иду к тёте. Она всё также сидит возле калитки.
-Что уже накупалась? Ой, а вымазалась как! Пойдём, я тебя умою.
Мы заходим во двор. Баба Таня умывает меня под старым ржавым рукомойником, прибитым к тонкому столбику. Вода в нём горячая, нагрелась на солнце. Я не замолкаю ни на минуту. Щебечу, как ласточка под крышей. Потом начинаю оглядываться, вытягиваю шею, становлюсь на «цыпочки»:
-Где маманька? Я есть хочу. Счас, баба Таня, я сбегаю в огород, гляну, может она там.
Бегу по дорожке, выложенной из старых досок.
-Маманька Клава, ау! Ты где? Маманька-а!
Добегаю до самого конца дорожки и вижу свою крёстную. Она полет буряки, красная и потная от жары.
-Вот ты где...Маманька, я хочу есть. Пойдём обедать.
-Иди, ешь.
-Пойдём. Мы проголодались.
-Что, наработались, лентяюги?
Я сразу чувствую тоску в желудке. В садике всегда кормили по часам. Не долго думая, поворачиваю обратно и кричу:
-Я пошла домой, к маме. А то тут у вас и с голоду помереть можно. Всё, баба Таня. Я пошла домой. Маманька кормить нас не собирается... Хочешь, пойдём со мной!
-Я не дойду, ты же знаешь, Лиза.
-Тогда оставайся. Я скажу маме, чтобы забрала тебя отсюда.
Выхожу за калитку и смотрю на дорогу. Идти очень далеко и сама я ещё никогда в такую даль не ходила. Зато с Ниной – много раз. Точно знаю, где поворачивать, где идти прямо. Вот только собаки! Собак я боюсь.
Из огорода появляется Клавдия. Она выходит за калитку, берёт меня за руку и ведёт во двор:
-Перестань, Лиза. Не злись. Я пошутила. Сейчас будем обедать.
-Ну, и шуточки у тебя,- как взрослая качаю головой и поджимаю губы.
Баба Таня улыбается, гладит меня рукой по голове, потом чмокает в щёку. И я вижу рядом её глаза. Они синие, как небо над головой, добрые и грустные. Такие, что хочется плакать. В то лето я надолго задержалась в гостях. Маму опять отправили поварихой на покос, далеко в горы. Мне пришлось привыкать к странностям крёстной. Но и ей было нелегко с избалованной и вредной девчонкой. Ваня был целыми днями на работе, а по выходным уходил с удочками на Лабу. Часто приносил раков. Иногда ему удавалось поймать форель, что под силу только настоящему рыбаку.