— Все равно не верю! Неси воды!
Парень принес воды, окатил ржавую балку.
— Чудак ты, Васька, — уже миролюбиво сказал Шумов. — И вообще вы с Симоном работнички аховые. Мы эту штуку до зимы не разберем… Между прочим, молокозаводу нужен слесарь…
Теперь он явно тяготился работой. Заметив изрядную прореху на рубахе Симона, вставил в нее палец, слегка потянул. Рубаха вместе с исподней податливо расползлась, обнажив тело.
— Пообносился ты, Симон, — пошутил Шумов.
Старший родич удивленно посмотрел на изъян, с яростью спросил:
— Обносился?! Эту рубаху я второй раз надел! Чего руки распустил?
Схватив за грудки бывшего шофера, оттолкнул от себя. И тотчас раскаялся: распорол тому куртку от воротника до пояса. Крякнул от неожиданности. Шумов только хмуро покачал головой.
— Злющий ты, Симон, как цепной пес. Шуток не понимаешь.
Старший Богаткин удрученно почесал затылок.
— Ну, как в настоящей драке! Вроде бы и не сильно я тебя…
Минут десять работали молча. Потом Симон с тревогой стал рассматривать оголившиеся колени.
— Это как понимать? И тело вроде бы свербит…
В мрачной догадке Иван Шумов потянул за полу своей куртки. Она расползлась, как мокрая бумага, обнажив незагорелое тело.
— Что же это, Ваня, а? Кожа-то держит? Ты тело попробуй…
— Сам пробуй! — в гневе сказал Шумов и огляделся. — Где он?!
Васька стоял уже поодаль, а услышав грозный вопрос, сорвался с места. От шофера он убегал легко, кружа около стогообразователя. Выскакивал наперерез Симон, но только хватал руками воздух.
Когда преследователи устали, присел неподалеку и Васька. Шумов пообещал:
— Все равно поймаю! И удавлю, как котенка!
Симон тоже исследовал свою одежду, с болезненным любопытством рвал податливую ткань. С изумлением заключил:
— Ни одна собака не могла бы так исшматовать… Как теперь на люди показываться? — Свирепо посмотрел на племянника. — Говори, собачий сын, отчего такое приключилось?
— Думал, ржавчину отъест, — тоскливо объяснил Васька.
Подошли председатель и аккумуляторщик Спицын.
— Ну, работнички, много ли наработали? — весело спросил Петр Прохорович.
Родичи молчали.
Спицын был занят своим делом: что-то искал поблизости. И нашел. Показал председателю пустую бутыль:
— Факт налицо: последнюю кислоту сперли. Машина Редькина будет стоять без аккумулятора. — Осторожно добавил: — Конечно, мое дело маленькое…
Петр Прохорович вздохнул. Спросил Симона:
— Товарищ Богаткин, какого черта?
Симон тяжело встал. Его истерзанный вид произвел сильное впечатление на председателя и аккумуляторщика.
— Никак подрались? — изумился председатель.
— Хуже, — прохрипел бывший конюх. Доверительно рассказал: — Прохорыч, я тридцать лет работал при конях. Один раз жеребец оторвал от моей новой сатиновой рубахи рукав… Но такого — не было. Истинный бог не было!
Догадавшись, Спицын мстительно рассмеялся:
— Бог шельму метит!
Председатель проводил родичей до ворот. На прощание, словно оправдываясь, пожаловался:
— Вот так и работаем.
— Маятное дело, — признался Симон. — Пойду в водовозы.
Вечером мать привела Ваську сперва к Ивану Шумову. Ткнула кулаком сына в спину.
— Винись!
Васька понуро молчал.
— Кулибин! — сказал сердито бывший шофер и показал кулак.
Симон успел побывать на конном дворе, а потом с тоски выпить. Увидев сестру с сыном, грустно сказал:
— Ваську куда-то надо отправить. А то спалит деревню. Завтра отведу телка заготовителю. Ваське на дорогу деньги надобны.
Матвей провожал друга до станции.
Уезжал Васька поступать в институт.
10
После войны появился в деревне немолодой капитан-танкист. Разыскал деда Прохора и отправился с ним на деревенское кладбище. Старик привел его к неприметной могилке своей бывшей квартирантки из эвакуированных. Капитан отослал Прохора домой, остался наедине со своей печалью. В дом председателя вернулся только в сумерки. Достал из вещевого мешка фляжку спирта и справил с отзывчивым Прохором по жене поминки.
На другой день побродил по деревне, расспросил Петра Прохоровича о делах в колхозе. И вдруг предложил:
— Принимай, председатель, в колхоз. Хочу остаться около жены.
Удивился Петр Прохорович, а потом высказал единственное, по его мнению, правильное решение:
— А что? Побываем в райкоме, соберем колхозников и — принимайте дела.
— Какие… дела?