— Как тебя зовут?
— Хм, интересуетесь? Матвей Шмелев.
— Редкое имя.
— Какое есть.
Он деловито орудовал ключом. Девушка с минуту уважительно смотрела на него.
— Шмелев… Между прочим, меня зовут Катей. Шмелев, у меня просьба…
— Ко мне?
— Мне нужно вернуться в село. Я понимаю…
— Вот именно: при чем тут я?
— Ни при чем, — поспешно согласилась она. — Конечно, если сможешь… Я подумала: если бы на мотоцикле…
Матвей выпрямился, внимательно посмотрел на девушку. Краснея, спросил:
— И… очень надо?
— Очень, Шмелев!
— Тогда — ладно.
— Договорились! — обрадовалась Катя. Доверительно объяснила: — Зря я поехала с отцом: мешаю ему и день потеряю.
— Ладно, я сейчас.
Матвей наспех вытер ветошью руки и исчез.
Вернулся к машине отец. Еще долго разговаривал с бригадиром. Парень не показывался. Не утерпев, Катя решила посмотреть его поблизости. Где-то за комбайном подслушала разговор:
— Дядя Егор, я мигом!
— В такую горячую пору? И не проси!
— Хочешь, я за тебя три смены отработаю?
— Выдумал!.. Что тебе приспичило? Не девка ли?
— Надо!
— Не дам.
Катя вернулась к машине. Отец ее ждал.
Они не успели выехать на проселок, как с «Волгой» поравнялся мотоцикл. Очень довольный, Матвей улыбался Кате. Нестеров остановил машину.
— В чем дело?
— Да вот… — парень смущенно кивнул на Катю.
Та объявила:
— Папа, я вернусь в село.
— Сумасбродство! — проворчал отец. Оглядел тракториста. — Ты, брат, не лихач?
— Нет, не лихач. — Девушке Матвей объяснил: — Карбюратор засорился — вот и задержался.
— Не ври уж, — строго заметила Катя.
Она пересела на мотоцикл. Шмелев осторожно, даже слишком осторожно (отец наблюдал) развернулся и поехал в сторону села.
…Повторялись те же пашни и перелески, только теперь все было залито солнечным светом. И дорога ожила: сперва встретилась стайка школьников — малыши дружно и с удовольствием помахали им вслед, потом нагнали водовоза Симона. Тот от любопытства даже остановился, наверное, рассчитывал перекинуться с Матвеем словечком. Спешили в город молоковозы, рефрижераторы.
Катя спросила:
— Твой дядя Егор — мужик вредный?
— Не, не вредный.
— Сколько он с тебя за мотоцикл-то? Я ведь все слышала.
Матвей рассмеялся.
— А нисколько!
— Врешь опять.
— Не вру… Только все выпытал. Народ у нас любопытный.
— А если бы не дал?
— Дядя Егор?
— Ну, дядя Егор.
— Всегда даст.
На полпути остановились. Катя сняла плащ. В легкой куртке, в джинсах, она показалась Матвею совсем худенькой.
— Матвей, дай я поведу мотоцикл.
— Если сможете…
— Смогу!
Матвей устроился на заднем сиденье.
И очень скоро — едва Катя тронула с места, и мотоцикл стало бросать из стороны в сторону — пожалел, что доверился девушке.
Ему показалось, что они свалились легко. Правда, оберегая девушку при падении, он сильно зашиб локоть. А Катя смеялась. Но, когда попыталась подняться, скривилась от боли.
— Нога…
Матвей помог ей встать и, поддерживая ее, решительно не знал, как поступить дальше. На дороге никого не было. Только лошадь Симона плелась на далеком косогоре.
Может быть, Катя без особых затруднений могла ехать на мотоцикле, но парню положение показалось гораздо серьезнее.
— Тогда я понесу вас.
Она возразила, но так, что он уже без колебаний, хотя очень неумело, поднял ее на руки и зашагал к селу.
Он чувствовал, как она жарко дышит ему в щеку, как бьется ее сердце, вдыхал запах ее волос — и едва замечал дорогу. Он не вспомнил, что дядя Егор ждет его, что мотоцикл оставлен посреди дороги. Но скоро стала досаждать предательская усталость в руках. Собрался передохнуть и тут заметил, что Катя, улыбаясь, смотрит ему в глаза.
— Шмелев… Шмелев, ты далеко меня унесешь?
И усталости вдруг не стало.
— Далеко. Через горы и пустыни.
— Вижу, что сможешь. Мне уже не больно, отпусти.
Он неохотно поставил ее на ноги. Катя слегка прихрамывала. Глубоко вздохнула:
— Хорошо! Правда?
— Что?
Рассердилась, что он не понял.
— Ну, хотя бы то, что твой дядя Егор не видел!.. Ты не ушибся?
— Нет.
— Покажи.
Ссадина на локте кровоточила. Катя подула на нее. Тракторист не сопротивлялся. Наверное, готов был так простоять весь день.
— Чего уставился? — не вытерпела она. — Не болит?
— Я же сказал.