— Уставился и помалкивает.
Она старательно перевязала ему руку платком. Матвей сходил за мотоциклом. Около гостиницы они немного постояли. Собственно, это Катя продолжала сидеть за его спиной.
— Как странно, что день только начинается! — вздохнула она. — Если бы всегда так!.. Ты не торопишься, Матвей?
— Не-ет…
— Наверное, какая длинная и интересная была бы жизнь!.. Хорошо с вами! Феня-повариха, дядя Егор, ты, Шмелев… даже тот водовоз… Никогда не забуду это утро! — Она заглянула ему в лицо. — А ты?
— Я тоже, — признался Матвей и заспешил: — Мне пора. Надо в поле.
Уже под треск мотоцикла Катя крикнула:
— Вечером буду заниматься здесь, в садике!
— Ладно! — расплылся в улыбке парень и лихо помчался в бригаду.
22
У дяди Егора было что-то на уме: не отругал за опоздание, за царапины на мотоцикле, а подозрительно улыбался.
— Ну, отвез городскую кралю?
— Отвез!
Старик критически оглядел парня, его расстегнутую до пояса рубаху, темно-бурые от мазута штаны.
— А тут новость объявили: к фотографу тебя требуют.
— Зачем?
— В передовики района, как путный, угодил.
— Нормально, — стараясь быть равнодушным, сказал Матвей. — Ну и что?
— Да вот, думаю, как же ты, передовик, явишься в таком виде к фотографу?
— О чем разговор! Для фотографа я приоденусь.
— Для фотографа, — сердито передразнил дядя Егор. — А еще девок на мотоцикле катаешь!
Матвей не обиделся, но спросил независимо:
— Ты это к чему, дядя Егор? Или плохо я работал?
— А вот к чему, — уже спокойно заговорил старый тракторист. — Я тоже пообносился — не сходить ли вместе в магазин?
Парень думал об этом.
— Так бы и сказал. Сходим!
Вечером подъехали на мотоцикле к Шмелевым. Весть о том, какой чести удостоен сын, мать выслушала спокойно: узнала еще днем. Зато, выдав дяде Егору шестьдесят рублей, долго наставляла:
— Ты ему, Егор Степаныч, добрую рубаху сперва купи. С галстуком чтоб и — белую… А ботинки со штанами — как уж получится. Для портрета и рубахи довольно.
— Понятно.
— Знаю, что лучше меня распорядишься. Родней отца родного. — Евдокия смахнула слезу. — Жениховскую рубаху пора… — И сама вдруг удивилась сказанному, вопросительно посмотрела на Егора Степановича. — Что это я о рубахе? Бедность из головы не выходит. Свои-то поиздержала: недавно коровенку выменяла… А тем-то доколь лежать?
Дядя Егор равнодушно повел плечами: тебе, мол, решать.
Она поспешила к сундуку. Приподняв крышку, запустила руки в семейное добро. Где-то на самом дне долго и все нетерпеливей искала деньги. Почуяв недоброе, откинула крышку и стала выбрасывать вещи. Со страхом заглянула в пустой сундук.
— Пропали деньги!.. Матвей, слышишь?
Он это понял раньше.
— Ну, слышу: пропали.
— Твои деньги-то, дурачок, твои-и! Что стоишь? — заголосила мать.
— А что мне делать?
Было тягостно смотреть, как Евдокия с причитаниями и уже без всякой надежды снова перебирала добро. Дядя Егор пожалел женщину:
— В милицию заявить надо. Если много пропало — найдут.
Матвей заторопился.
— В магазин можем не поспеть.
И Евдокия осталась одна со своей бедой.
Промтоварный магазин построили в деревне недавно, фасад — весь в стекле. Продавщицы — деревенские девчонки, только их сразу не признаешь в красивых форменных платьях. Старухи еще робеют от этого великолепия: а вдруг не всем положено туда заходить?
Трактористы выбрали себе по рубахе, купили Матвею модные туфли. Начали было подбирать ему брюки, но дядя Егор вдруг стал чем-то недоволен и отослал парня в примерочную.
— Брюки выберу сам. Надевай пока купленное. Отсюда в новом выйдешь.
Знакомая девица принесла не брюки, а костюм. Вместо приветствия прыснула и умоляюще спросила:
— Шмелев, Лучший костюм выбрала — неужели не скажешь: на ком?
— Что?
— Ну, женишься. Я ведь все понимаю.
— А… Какая согласна, на той и женюсь.
— Иди ты… А то отнесу обратно!
— Что?! Так вас учили обращаться с настоящим покупателем?
Девица обиделась:
— И совсем не интересно!
Матвей стал с удовольствием примерять костюм. Догадался, что дядя Егор решил для него раскошелиться. Что тут неожиданного? Дядя Егор. А деньги можно отдать ему потом.
Костюм оказался впору. В зеркале увидел себя до глупости довольным и прикинулся серьезным.
А девица принесла галстук, носки, еще какие-то мелочи.
— Надевай и это… прынц.
— Скажи дяде Егору, чтобы остановился. А то сбегу!