Не удержал и сын.
Так и вырос Матвей в жилище, которое, словно в отместку за свое временное назначение, стало единственным в его памяти. Евдокия, мать Матвея, ежегодно старательно обмазывала землянку, белила, обводя провалы окон яркой синькой.
А рядом примостились еще несколько вдовьих землянок. Не без надежды свили здесь гнезда еще совсем молодые женщины. Позднее с этого краю никто не строился. Зимой так занесет все снегом, что от жилья и следа не видно. Идет человек по белому пустырю и вдруг исчезнет, словно с головой провалится в сугроб. А подгулявшего мужика, которого хмель занесет к вдовьему поселению, далеко приметит любопытный глаз.
Зато весной здесь земля просыхает и прогревается рано: еще ручьи промерзают по ночам, еще непогода завьюжит хлестким снегом, а крыши землянок уже прорастают зеленью.
Мир для Матвея открывался ласковым привольем поднимавшегося к лесу выгона, нестройными порядками дворов внизу, жизнь в которых издали казалась таинственной, а заканчивался синими гребнями далеких лесов за рекой. И позднее, когда он стал шире, не стал прекрасней: велика прелесть детского ви́дения.
А время тянулось дремотно, порой совсем останавливалось, и тогда день продолжался бесконечно. Затеет Матвей с утра какую-нибудь игру, потом сходит на конный двор или увяжется за трактором, потом заглянет в землянку к тетке Ольге (из трубы тянет чем-то вкусным) и как должное получит горячую лепешку… Не перечесть всего, а оглянется — еще утро, весь день впереди. Но день не в тягость: длинные вечера в землянке при свете керосиновой лампы подавляли своей скукой. Хорошо, если топилась печь, на стенах играли отсветы ее пламени, шипели и потрескивали поленья — в тепле быстро настигала дремота.
Школа на первых порах запомнилась ему какими-то смутными огорчениями и радостями: опоздает к уроку и, робея, ходит по морозу, пока учительница не заметит его в окно, или спрячется под парту, потому что совершенно нельзя показать тетрадку, которую дома изжевал теленок. А то, бывало, читает учительница сказку, и он забудет обо всем, и надолго явь перемешается с удивительным вымыслом. В короткие минуты перед сном, когда он с закрытыми глазами лежал в постели, сказка оживала новыми событиями. Потом, в забытьи, его начинали преследовать с огромными ножами карточные короли, но он успевал забежать домой и закрыть на крючок дверь, или мать вела его по прекрасному городу, и он запомнит этот город на всю жизнь.
5
Жила по соседству еще одна вдовья надежда, а для Матвея в ту пору — просто необходимый человек, Васька Богаткин.
Знали они друг друга с тех пор, когда в вечернем сумеречье, уткнувшись в материнские подолы, слушали нескончаемые бабьи разговоры. Взрослым было невдомек, что многое из этих разговоров накрепко западет в детской памяти. Увлеченно рассказывали разные истории вдовы, коротая длинные вечера. И конечно, всегда правдивые — во всяком случае, слушательницы сомнений никогда не высказывали. Да и какая неволя той же Фене-поварихе плести небылицы, если ей и правды не пересказать: вместе с мужиками была на фронте. Ее слушали с аханьем, вздохами, иногда плакали — вспоминали убиенных. Тетка Ольга любила рассказывать страшные истории про купцов. И вроде бы тоже не выдумывала: истории происходили здесь, в Кузьминском, когда через село проходил великий тракт в Сибирь. Призовет в свидетели и неприметную могилу у дороги, и нечистый омут, что на полпути в Ильинку, и каменный подвал под нынешней почтой. А Евдокия, самая охотливая рассказчица, недаром предупреждала: «Хотите — верьте, хотите — нет». Но как было не верить, если невероятные истории происходили со своими, кузьминскими, разумеется, тоже Богаткиными, Пашниными, Мануйловыми, прямые потомки которых сейчас здравствуют? С удивлением мальчишки узнавали, какие необыкновенные люди жили в их деревне: колдуны, знахари, предсказатели. Евдокия рассказывала так, словно доподлинно сама знала тайны колдовства и знахарства: помнила какие-то заклинания, называла лесные травы, которые при особых обстоятельствах обладали чудодейственной силой. Оттого вдовы кивали: «Правда, все правда». Матвей однажды не вытерпел: «А сама ты бы смогла?» Мать улыбнулась: «Выдумал! Кто же нынче таким делом занимается?»