Он быстро включил микрофон. Рука была удивительно легкой, движения неощутимыми, как во сне.
— Внимание! — сказал Виктор неожиданно хриплым, чужим голосом, кашлянул и еще раз сказал: — Внимание! Говорит Кленов…
Он улыбнулся, вспомнив, что миллионы людей услышали сейчас его голос. Услышала и Лена. Может быть, и Мишутка слушает. Он четко произнес:
— Космолет на орбите. Ненормальностей в полете нет. Самочувствие хорошее. Самочувствие хорошее. Перехожу на прием.
В уши ударили свист, завывания и шумы. И голос. Человеческий голос:
— Как чувствуешь себя? Повтори — как чувствуешь? Как чувствуешь? Прием.
Виктор узнал капитана Никитина, летчика-космонавта, который вслед за майором Мамедовым недавно повторил облет Луны. Их кандидатуры вместе с десятками кандидатур других космонавтов обсуждались в те дни, когда решался вопрос, кому доверить полет на этот раз.
Никитин и Мамедов стали потом самыми придирчивыми его тренерами. Никитин, видимо, и сейчас не снимал с Виктора своей опеки.
— Хорошо чувствую! Хорошо! — улыбаясь, крикнул Виктор.
И снова голос Никитина загремел в наушниках:
— Ты отдыхай! Слышишь? Отдыхай! Не думай. Не чувствуй. Отдыхай. Дыши глубоко. Можешь увеличить содержание кислорода. Мы тебе по запасному каналу музыку дадим. Музыку слушай! Что тебе завести?
— Нашу… Ту, что на полигоне пели, — про жизнь…
— Понял! Сейчас спрошу… Минутку… Есть!
Виктор немного увеличил содержание кислорода в воздухе, поступающем в скафандр, расслабил тело.
В наушниках зазвучал сильный мужской голос:
Виктор снова посмотрел в черный иллюминатор. Звезды все так же медленно ползли по стеклу. Очень медленно и скучно. И Виктору вдруг захотелось, чтобы космолет поскорее вырвался на освещенную солнцем сторону Земли. Увидеть материки и океаны… Голубую дымку Земли… Цветной ореол вокруг нее, о котором с таким восторгом говорил каждый, кто возвращался из космоса…
Через час космолет должен был встретиться с «Неизвестностью».
Мама и бабушка сидели перед приемником. Лица у них были неподвижные и бледные. Приемник тихо гудел. Мишутке казалось, что они его боятся.
Он тихонько подошел к маме и тронул ее за руку. Она вздрогнула, быстро взглянула на него и молча прижала его голову к себе.
В это время приемник сказал знакомым голосом:
— Пятно быстро приближается. Оно занимает теперь почти все поле иллюминатора.
— Папа! — обрадованно закричал Мишутка, вырываясь из маминых рук. — Он по радио выступает? Да?
— Тихо ты! — испуганно крикнула бабушка. — Леночка, его нужно увести…
— Да тише вы!.. — простонала мама, сжимая на коленях руки и еще больше бледнея.
Мишутка испугался. Такой чужой, незнакомой мама никогда не была. Он прижался к ней, заглядывая в лицо, но она не шевельнулась.
— Звезды забегают за него и исчезают, — снова сказал приемник папиным голосом. — Через несколько секунд они появляются с противоположной стороны.
В приемнике что-то затрещало. Мама дышала глубоко и часто, а ее круглые глаза не отрываясь смотрели на приемник. Мишутке стало совсем страшно.
— Мама, — тихо позвал Мишутка. — Ну, мама!.. Сквозь завывание вырвался папин голос:
— Внимание!.. — Потом раздался оглушительный свист, и снова папин голос: — В центре зеленое тусклое свечение… Космолет получил ускорение!
Приемник завыл, пронзительно свистнул и смолк. В комнате стало тихо-тихо. Мама глядела на приемник не дыша. Но он молчал.
Зачем они?
Когда в центре темного пятна вспыхнул зеленый свет и космолет сам, набирая скорость, понесся к нему, Виктор быстро положил руку на тумблер. Однако щелчка теперь было достаточно, чтобы двигатели выбросили вперед мощную огненную струю. Тогда космолет, преодолев эту притягивающую силу, унесся бы прочь. Но в тот же момент Виктор заметил, что зеленый свет идет из круглого отверстия, окруженного створками огромной диафрагмы. Это был космический корабль! Рука на тумблере замерла… Не переставая кричать в микрофон, он позволил втянуть космолет внутрь корабля.
Теперь щелчок тумблера был бы смертельным. Космолет окружали стены. Он взглянул на руку, поспешно отдернул ее и через второй иллюминатор увидел, как створчатая диафрагма медленно закрыла вход. Виктор хотел крикнуть об этом в микрофон, но понял, что связь с Землей прервана стенками корабля.
Тогда он снова прильнул к стеклу иллюминатора. Космолет неподвижно висел внутри большого зала, слабо освещенного рассеянным зеленовато-голубым светом. Внезапно все вокруг загрохотало, как будто по железнодорожному мосту над головой несся тяжело груженный состав. Зал оставался пустым. Это продолжалось минут пять. Виктор напряженно вглядывался в постепенно густеющую бирюзу за стеклом. Грохот так же внезапно смолк. В дальней стене зала открылся квадратный люк, и из него стали выскакивать яркие стремительные тела.
Сначала Виктору показалось, что это огромные цветы. У каждого из них впереди пышной короной трепетали пурпурные плоские лепестки, окруженные круглым веером гибких лиан. Этот трепетный венец переходил в продолговатое, полупрозрачное, без резкого контура тело, которое сгущалось по бокам, образуя тонкие неподвижные крылья. Сзади тело переходило в плоский, раздвоенный, как у ласточки, хвост.
Величиной хозяева корабля были чуть поменьше человека. Они постепенно наполняли зал, окружая космолет. Несмотря на охватившее Виктора тревожное напряжение, он невольно залюбовался их ярким красочным хороводом. Рассеянный бирюзовый свет и полная, не нарушаемая ни одним звуком тишина создавали впечатление, что он стал свидетелем таинственной сказочной феерии. Казалось, стоит лишь пошевелиться, громко крикнуть — и все это исчезнет, окажется красивым сном.
В гибких отростках, трехпалых на концах, которые были, очевидно, их щупальцами или руками, хозяева корабля несли какие-то приборы.
Виктор почувствовал, что ему жарко. Он мельком взглянул на термометр. Температура воздуха, поступающего в скафандр, была тридцать два градуса и быстро повышалась.
Существа за стеклом производили приборами какие-то операции, прикладывая некоторые из них к поверхности космолета, с другими манипулировали на расстоянии.
В передней части тела у каждого из них Виктор заметил еще по два выступа, торчащих, как рожки. Хоровод этих непонятных существ становился все гуще. Некоторые, очевидно, просто глазели, медленно перемещаясь вокруг космолета и выставив свои рожки, как бы собираясь бодаться. Хозяева корабля, по-видимому, были не лишены любопытства.
Внезапно раздалось басовитое гудение. Это автоматически включилась система охлаждения космолета. Виктор еще раз взглянул на приборную доску и удивился. Температура на наружной поверхности космолета, то есть в зале, где летали эти живые цветы, была выше ста градусов! «Что делать?» — с ужасом подумал Виктор. Расходовалась энергия холодильников, необходимая для обратного пути на Землю! Ее хватит едва на полчаса работы. А потом…
Но другого выхода не было. Охлаждение позволяло растянуть время. Не могут же они не видеть, что он внутри космолета? Ведь это определенно разумные существа!
Виктор снова посмотрел в иллюминатор. Да, это были разумные существа, владеющие техникой. Ему вспомнилось слово «сапиенс», которым древние римляне отличали способность мыслить, разумно вести себя. Слово подходило к этим существам. Не люди, но разумные, сапиенсы…