Руководитель полётов, выслушав Мишу, огорчённо посмотрел на плановую таблицу полётов, где каждая минута на учёте и такие упражнения просто не предусмотрены.
А Миша не унимается:
— Ну разрешите.. . Ведь я давно мечтаю о «мастере спорта»...
— Ладно, лети! — сдался командир звена. — Только не долго крутись в небе, тебя курсанты ждут.
Миша, не мешкая, быстро собрался в полёт, взлетел на буксире за самолётом, на малой высоте отцепился над аэродромом и на глазах у всех стал легко набирать высоту.
— В восходящий поток попал! — комментируют курсанты.
Минут через десять планёр превратился в едва заметную точку.
— Тринадцатый, какая высота? — запросил руководитель полётов.
— Да ещё метров двести наберу, — отвечает Миша, — и тогда наверняка спущусь на землю мастером спорта.
— Продолжайте выполнять задание! — подбодрил командир звена. — Желаю успеха!
И вдруг планёр сорвался в штопор и стал быстро терять высоту.
— Тринадцатый! Что случилось? — нажал кнопку микрофона командир звена. — Отвечайте, что с вами?
— Ой! .. Ой! .. — послышалось в динамике. — Ой, нечистая сила! .. Ой, больно! ..
— Тринадцатый, что у вас происходит? — не на шутку встревожился руководитель полётов.
Но в динамике только и слышно, что «ой», «ой», «ой» да «нечистая сила».
Словно камень, свалился с высоты Миша, вывел планёр из
штопора и на посадку мчится. По всему видно — торопится страшно. Сел, выскочил из «Бланика» и стал поспешно снимать с себя комбинезон.
Ну, тут, конечно, даже самые спокойные не выдержали, к нему бросились — может, инструктору помощь нужна. И к тому же интересно, какая это «нечистая сила» заставила его прервать полёт. А Миша только ойкает и с себя майку стаскивает.
И медсестра на старте всполошилась не на шутку. Схватила чемоданчик с красным крестом, в котором всяческие принадлежности и лекарства для оказания первой помощи лежат, и тоже к Мише бежит.
А он сбросил майку — и все увидели: сидит на широкой спине Михаила Иосифовича огромный жук-рогач и рогами своими между лопаток так вонзился, что и оторвать невозможно.
Так вот она, оказывается, какая «нечистая сила»!
Видно, жук перед полётом в открытую кабину залез. А на
высоте, когда похолодало, стал искать местечко потеплее, за воротник комбинезона забрался...
— Подумать только, — сочувствовали курсанты, — из-за какого-то жучка такой важный полёт сорвался! . .
А Мишина курсантка Валя Ядина, отрывая рогача от спины, удивляется:
— Неужели вы, Михаил Иосифович, ещё сто метров потерпеть не могли, чтобы норматив выполнить? Смотрите, какой симпатичный жучок!
— Ничего себе «жучок»! — наконец-то с облегчением вздохнул Миша, рассматривая своего мучителя. — Так впился, нечистая сила! . . Но это я бы ещё стерпел. А вот щекотки.. . Я же, братцы, с детства щекотки боюсь! ..
Взял Миша жука, подбросил его со злости вверх, а тот расправил крылья, закружился и загудел грозно, словно не жук, а действительно страшилище: «Ж-ж-жу! Ж-ж-жу!»
Вот из-за такого симпатичного жука наш храбрый Михаил Иосифович мастером спорта не стал.
А больше таких высоких потоков в том году не было.
Да что там жук-рогач! Даже крохотный безобидный кузнечик может причинить немало беспокойства.
Как-то на Всесоюзных соревнованиях в Сумах взлетел я на своем «Бланике», чтобы по маршруту лететь, а прибор скорости не работает, стрелка на месте стоит. «Что такое?»—недоумеваю. Ведь перед полётом весь планёр осмотрел, всё исправно было.
Пришлось садиться: с неисправным указателем скорости по маршруту лететь нельзя. Приземлился и сразу к трубке ПВД — приемник воздушного давления — бросился. Маленькая такая, тоненькая, совсем неприметная, она на носу планёра стоит. Смотрю —так и есть, засорилась. Какие-то лапки из неё торчат. Вытаскиваю — кузнечик! Надо же!
Нет, что ни говорите, а в авиации нет и не может быть «мелочей». Она порядок любит.
■
«А НУ-КА, КТО ДОЛЬШЕ?»
ейчас планеристы уже не соревнуются на продолжительность полёта. А раньше, на слётах в Коктебеле, только и слышалось подзадоривающее: «А ну-ка, кто
дольше продержится в воздухе?»
Мне лишь однажды пришлось парить свыше девяти часов. Взлетев утром, я сел вечером, когда солнце спустилось к горизонту и перестало греть землю. Тут уж поневоле сядешь.
Я вылез из кабины и почувствовал усталость: всё-таки девять часов в тесной кабине — утомительно. И невольно подумалось: каково же было рекордсменам?
Ведь мировой рекорд продолжительности полёта на одноместном планёре — 56 часов 10 минут! Это значит, что пилот провёл в воздухе двое суток и ещё один день. Без сна, без отдыха, в непрерывном напряжении!