— Без профиля, — подсказал Яков Семёнович.
— Точно, без профиля!—блеснул я тут же авиационным словцом и взглянул на Ванду: она уже не смеялась, а серьёзно смотрела то на Якова Семёновича, то на меня.
— Без правильного профиля, — подхватил Яков Семёнович, -— ей просто не хватало подъёмной силы.
«Вот тебе и физика! —с уважением подумал я. — Про всё на свете она знает. А я, вместо того чтобы учить её, рисую на уроках самолётики на промокашке. ..»
И здесь, в кабинете физики, я твёрдо решил: пора всерьёз взяться за учёбу.
Придя домой, я впервые с начала учебного года выучил все уроки и выполнил все письменные задания на завтра. Мама даже удивилась моему усердию, но промолчала, не задала никаких вопросов.
На следующий день Яков Семёнович вызвал меня к доске. Обычно я прятался за спины, чтобы он меня не заметил. Но на этот раз сидел спокойно, с приятным чувством уверенности в себе. К доске я шагал твёрдо, отвечал почти без ошибок и, к удивлению всех ребят и Ванды, получил первую в своей жизни пятёрку по физике. Оказывается, это не так уж и сложно. Просто надо учить — и всё.
МОНГОЛЬФЬЕР
днажды к нам во двор ворвался возбуждённый Толька и пронзительно, на всю Боярку, закричал: — Витя, смотри, колбаса летит!
Я выскочил на крыльцо и увидел в небе аэростат.
— Эх ты, — успокоил я Тольку, — какая же это «колбаса»? Это воздушный шар, или аэростат.
Аэростат летел высоко и был похож на футбольный мяч. Внизу под шаром на стропах висела лёгкая корзинка-гондола, в которой виднелся маленький человечек — пилот. Он время от времени помахивал рукой, приветствуя боярчан. Аэростат медленно плыл по ветру. У него не было ни мотора, ни крыльев, и летел он точно так же, как надутый лёгким газом — гелием или водородом — детский шарик.
«Вот бы и себе сделать воздушный шар!» — подумал я. Конечно, не такой огромный, как аэростат, а хотя бы простой шар-монгольфьер из папиросной бумаги.
Читая книги про авиацию, я знал, что такой шар впервые построили во Франции в 1783 году братья Жозеф и Этьен Монгольфье. С тех пор бумажные летающие шары, наполненные горячим воздухом, в их честь стали называть монгольфьерами.
Но где же взять столько папиросной бумаги?
Я снова побежал в школу к учителю физики.
— Яков Семёнович, хочу сделать воздушный шар, монгольфьер!
— Так в чём же дело?
— Да в том, что папиросной бумаги надо много. А я же не братья Монгольфье, у меня своей бумажной фабрики нет...
— Понимаю, — призадумался на минутку Яков Семёнович. — Хорошо, я поговорю с директором школы. Может, он достанет папиросной бумаги. Сколько надо?
— Да листов сорок, наверно. Я уже и выкройку начертил для шара около двух метров в поперечнике. Длина выкройки немного больше трёх метров.
Хорошо, будет бумага! — заверил Яков Семёнович.
Через несколько дней он позвал меня в физический кабинет,
и я подпрыгнул от радости: на столе лежала целая стопка больших листов папиросной бумаги.
_ Ты что же, сам собираешься клеить монгольфьер? —
поднял очки на лоб Яков Семёнович.
_ Нет. Пусть приходят все, кто хочет. Организуем в школе
авиамодельный кружок.
— Правильно! — улыбнулся учитель физики.
От желающих не было отбоя. Даже Ванда записалась, хотя раньше никогда не увлекалась авиацией. Ну и ладно, пусть. Я поручил ей заваривать жидкий клейстер. Правда, клейстер у неё пригорел, но я не очень сердился. Девчонка! Какой с неё спрос!
Ребята дружно взялись за дело. Одни склеивали из папиросной бумаги длинные полосы. Другие из этих полос по выкройке вырезали огромные, похожие на апельсиновые дольки, лепестки для будущего шара, третьи склеивали их. Одним словом, работы всем хватило. К вечеру шар был готов. Можно приступать к испытаниям. Мы вынесли монгольфьер, похожий на длинный бумажный матрац, на школьный двор.
Стоял удивительно тихий, безветренный вечер. Лучшей погоды для запуска нашего шара и не придумаешь.
Кто-то из ребят одолжил у школьной уборщицы тёти Дуни старое ведро. В него мы набросали стружек, щепок, сосновых шишек, и через минуту в ведре запылал огонь.
— А ну, ребята, давайте! — скомандовал я.
Они поднесли шар ближе к огню. Я взялся за горловину — специальное отверстие внизу шара, оклеенное более плотной бумагой, — и расправил её над пламенем. Горячий воздух устремился в шар, и папиросная бумага в руках ребят зашевелилась, словно очнулась от сна. Через минуту шар надулся, чувствовалось, как он тянет вверх. Отпусти — и полетит. Но хотелось, чтобы он наполнился самым горячим воздухом.