— Да нет. Наш незнакомец выбирал не тех, кто симпатичнее, а тех, кто был готов расстаться с крупной суммой. Графиня Лойстрейд была далеко не красавица.
— Тогда граф точно не наш клиент, хотя я сначала на него и подумала. Слишком уж тяжёлый у него был взгляд. А почему в нашем доме так тихо? — Я поняла, что меня смущало. Где предпраздничная суета? — Надо бы поинтересоваться, как там идёт подготовка к балу. Я так поняла, что судья решил самоустраниться от хлопот.
— По-моему, он изначально не собирался хлопотать, — усмехнулся Алекс, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Ему ваша Лу-лу затея с балами и вечерними посиделками вообще не понравилась. Кого это несёт?
В дверь настойчиво постучали. Мы переглянулись. Бланш так не стучала, она или едва слышно скреблась, или открывала своим ключом сама.
— Я спрячусь, — неожиданно выдала Ребекка и направилась в гардеробную. — Вдруг это какой-нибудь наглый женишок, а я помешаю вам секретничать.
— Главное, не проспите момент, когда мне будут откручивать голову, — попросила я. — Я ещё не готова с ней расстаться.
— Постараюсь, но обещать ничего не могу.
— Если у меня не будет головы, — прошептала я вслед, проворачивая ключ, — вам придётся ловить убийцу самим.
— И это ужасно пугает. — Ребекка подмигнула мне и закрыла дверь в гардеробную.
На пороге стоял судья. Я его не сразу признала, настолько мужчина изменился. Вначале я подумала, что к нам пожаловал в гости житель далёкой страны Сяумаусинь.
— Лео? — вытаращилась я. — Тебя покусали осы? Я даже не сразу тебя узнала, решив, что ты сяумау.
— Какой сяумау?! — шепелявя, воскликнул судья, проходя в комнату. — Это всё эта гоблинская аллергия! Смотри, насколько отекло моё лицо.
— Жаль, что ты не сяумау, — почти по-настоящему расстроилась я. — Я очень давно с ними не встречалась. Они так забавно разговаривают: «Здавствуйте, госпожа сяу», — пропела я, изображая певучий говор.
Если быть до конца честной, то я в своей жизни ни разу с сяумауцами не встречалась. Но в народе ходило о них много всяких баек, поэтому я могла часами сочинять всякие истории.
— Лу-лу, я зашёл к тебе по делу, — обнаглевший судья плюхнулся в кресло, в котором только что сидел Алекс.
Меня не покидало чувство, что у него во рту что-то есть.
— По какому? — Я уселась напротив.
— У тебя есть что выпить?
— Ты зашёл спросить об этом? Лео, по-моему, тебе надо было просто отдать распоряжение слугам. Только я не уверена, что тебе сейчас можно алкоголь. Кстати, что тебе сказал твой лекарь?
— Не напоминай об этом хапуге. Он содрал с меня кучу денег за вызов. Обещал, что отёчность спадёт. Однако лицо всё ещё опухшее. И язык никак не вернётся в норму. Что ты смеёшься, Лу-лу? Думаешь, мне нравится, так разговаривать?
— Но ты же сам вызвал Дин Рана, Лео. Мог бы воспользоваться услугами другого лекаря. Он же не единственный в городе?
— Я испугался, а Ран лучший. Лу-лу, это всё твоя новая методика, — тут же обвинил он меня. — Я только распорядился, чтобы ко мне в комнату занесли пару корзин с цветами, как началась вот эта гадость. Я боялся задохнуться. Дин Ран сказал, что мне нужен полный покой, потому я отменил все назначенные тобой мероприятия. Оповещение я уже всем разослал.
— Что ты сделал? — не поверила я своим ушам.
— Я отменил бал! — выпалил судья. — Мне нужен покой.
— А как ты смел, не согласовав со мной, отменять бал, Лео! — возмутилась я и встала. — А я-то думаю, почему в доме так тихо, словно вечером мы не ждём гостей. Ты не забыл, что этот дом принадлежит мне? И ты здесь находишься на правах опекуна! Если тебе так плохо, мог бы переехать к себе! — разошлась я.
Этот самовлюблённый индюк спутал нам все карты.
— Лу-лу, ты не права, пока девочки не достигнут совершеннолетия, я распоряжаюсь их имуществом. Ты же всего лишь сестра, а дом, согласно завещанию, должен быть поделён между дочками.
— Есть один нюанс, дорогой Лео. Или ты специально не упоминаешь о нём? — я сейчас, что называется, блефовала при плохих картах. Я про такие условия наследования слышала от своих покупательниц. А потому решила рискнуть. — В нашей семье имущество погибшего наследует старший родственник, который потом решает, что кому отдать. Это сделано, чтобы только достойные получали долю. Тебя назначили опекуном только потому, что меня не было рядом.