Не став спорить, в ступоре вышел из архива. Тут тренькнул мобильник. Пришла СМСка от неизвестного номера: Завтра, час дня; там, где шестнадцать золотых женщин стоят в кругу, среди пшеницы, конопли и подсолнухов (РСФСР); не опаздывай – обижусь, хоть и пофигистка.
И всё.
Стоп, Пофигистка? Наставник, что ли? Вот и нашлось, чем третий день заполнить.
И что это за загадка – шестнадцать золотых дев, пшеница, конопля и подсолнух?
Глянув на часы, захотел выругаться. Четыре часа дня, а мне надо быть на вокзале к десяти вечера, то есть на всё не более пяти часов, шестой час однозначно где-то потеряю.
Я отправился в ближайшее кафе, чтобы перекусить, да узнать, где же именно я встречаюсь с куратором.
Интернет помог сразу. Точнее, подтвердил мои предположения. Завтра к часу дня мне нужно быть на ВДНХ напротив скульптуры, посвящённой РСФСР, в экспозиции фонтана «Дружба народов».
В оставшееся время я пробежался по магазинчикам, докупая мелочевку, благо сумка у меня вместительная. И мне очень повезло – я смог пробиться к пра-пра-прабабушке. Это огромная удача – встретиться с Хель, или Хельхеймой, как её называли раньше. Как можете догадаться, ей олицетворяли смерть. Я не просто так пошел к ней. Если Мара абсолютно бессмертна, то кому, как не пра-пра-прабабушке знать об этом?
Она встретила меня в своей обители в центре города. Хельхейма давно живет в мире смертных и много где была. Санкт-Петербург строился на её глазах, как и многие другие города. Достаточно небольшой дом встретил меня тишиной. Она ждала в гостиной, рядом на столике стояли чашки с чаем. Кивком головы указав на кресло, она дождалась моего поклона, и стала разливать чай, не двигая и пальцем. Одной только энергией.
Это высший пилотаж мастерства, только очень сильные и мудрые сущности могут так делать. Говорят, они могут любого убить, только подумав о нем.
Она сидела передо мной неподвижно, без эмоций, чем-то напоминая Хельмару. Она тоже иногда так давит спокойствием.
Обычно ждут, пока старший по иерархии даст дозволение спрашивать, но я решил ускорить процесс.
- Уважаемая Хельхейма, дозвольте члену вашего рода задать вопрос своей прародительнице.
- Я жду, демоненок Касиэль, зовущийся Касьяном, сыном моего правнука.
Она холодно и бесстрастно смотрела на меня, не замечая, словно я прозрачен. Так смотрит смертельно ядовитая змея на умирающего от её укуса, или же смерть, ждущая в свои объятья новую душу. Отстраненный, незаметный, скользящий, но неизменно опасный – вот какой взгляд достался мне за дерзость.
- Мой вопрос таков: есть ли в вашем внимании душа смертной, неподвластная вам и холодному дыханию вашей сути?
- Есть. Но всего одна. Она под защитой Творца, Отца нашего. Она неприкосновенна и забыта всеми. Я ответила на твой вопрос?
- Да. – день однозначно прожит не зря, информация окупает всё.
- Тогда испей со мной чаю.
- Не смею отказать.
Меня уже напрягает чай, за последние дни он часто бывал отравлен, а справочник по ядам я ещё не весь просмотрел. Хельхейма будто услышала мои мысли:
- Пей, не бойся. Будь мое желания, вода стала бы отравой для тебя, а яд исцелением. Пей.
Я несмело сделал первый глоток и с трудом заставил себя проглотить содержимое, настолько горьким оно оказалось. Хельхейма же будто не чувствовала этого.
Осмелившись, я задал очень важный вопрос:
- Какова плата за ваш ответ?
- Ты узнаешь о ней в свое время, демонёнок. Ничего таково, что невозможно для тебя. А теперь – иди. Тебе пора!
Она застыла в своем кресле подобно прекрасной статуе с белыми волосами и кожей. Аметистовыми глазами альбиноса и яркими алыми губами. Её фигура сквозила аристократичностью и силой.
Я поднялся, отвесил вежливый поклон и степенно вышел из гостиной, чувствуя за спиной лютый холод чужого взгляда.
Улица встретила меня прохладой и сыростью питерской осени. Солнце же явно намекало, что мне надо торопиться на вокзал. Часы подтвердили мне это, показав полседьмого вечера. Через полтора часа мне надо быть на перроне.
Дороги были забиты, поэтому я добрался пешком, благо я находился недалеко, насколько так можно говорить в центре города. Витебский вокзал встретил меня приветливо, и я снова заснул на нижней полке.
В Москву я вернулся к пяти часам утра. В квартиру попал в семь. Она встретила меня тишиной и застоявшимся воздухом. Открыв все окна, я быстро ополоснулся, стал собирать вещи. Есть у меня такое ощущение, что скоро события снова понесутся вскачь.
В холодильнике было пусто, поэтому наскоро одевшись в удобные брюки и поло, я поспешил в ближайшую кофейню. Не раз в ней завтракав, я знал меню наизусть, и пока пища готовилась, читал книгу, что забрал из архива под Исаакиевским собором.