*Катана - японский самурайский нож.
**Гнилуша – дух с потребностью воровать и коллекционировать, прозван так за любовь к болотам и неприятному прелому запаху
Глава 2
Глава 2
Я ушел с работы уже поздним вечером, полностью погруженный в свои мысли. Как и предполагал, чтение документов заняло у меня колоссальное количество времени, хоть их и было не много. Я еще раз перечитал договор, все ещё пытаясь найти уловки, но так их и не обнаружив, переключился на новое дело, потому что извещение об закрытие дела с гнилушами пришло буквально через час, после подтверждения контракта о сотрудничестве.
Что я могу сказать, оставленные бумаги говорили всё и ничего. Там не было конкретной информации, только общие зарисовки, но уже сейчас я понимаю, что ввязался во что-то запутанное, и вряд ли я буду выступать только в роли адвоката. Там потребуется и аналитическая и следственная работа.
Сейчас я направляюсь к одному знакомому, работающему в нашем архиве, очень уж мне интересно узнать о моей новой напарнице. Решив проехаться на такси, я ждал заказанную машину, серебристое ауди. И что хорошо, она не заставила себя ждать, так как накрапывающий дождик не вызывал желания долго оставаться на улице.
Уже сидя на заднем сидении, я позвонил Марку, предупреждая о своем скором приезде и об интересующей меня личности, чтобы начал искать уже сейчас.
Благо ехать не долго, и попросив водителя меня подождать, скоро я уже входил в тёплое нутро, хранящее в себе столько информации, сколько не снилось всем интернет ресурсам и всем библиотекам вместе взятым.
Знакомый уже ждал меня в холле, держа в руках увесистую стопочку бумаг, чем изрядно меня удивил. Взяв копии, и обменявшись приветствиями, я услышал объяснение этой странности, причем не менее удивительное. Оказалось, что в архиве есть несколько досье на разных существ с таким именем, но ни одно из них не похоже не мою новую знакомую. На всякий случай Марк взял мне еще визуально совпадающие досье, и сейчас весь этот массив бумаги весьма увесисто оттягивал ему руки. Получив копии и тепло попрощавшись, я отправился в гостиницу. Не знаю, какие насекомые бродят в голове у Хельмары, но не думаю, что она шутила, слишком серьезным было выражение глаз.
Вернувшись в машину, я понял, насколько устал. Мне показалось, что если в ближайшее время у меня не состоится свидание с подушкой, то организм устоит мне бунт и свергнет жестокого диктатора, не дающего спать. Что ж, надо потакать своим внутренним обитателям, пусть даже это тараканы “шизофреники”.
В наскоро снятом гостиничном номере было чисто и это самое главное. Скудность мебели мне неважна, я здесь на одну ночь.
Слава Творцу, ночь прошла спокойно, и ранним утром я был уже полностью умыт и собран, направляясь в свою квартиру, а не в дом, откуда началось моё повествование. Понимаю, это странно, что, имея квартиру, я поехал в гостиницу, но, к сожалению, сейчас там гостят мои племянники, а молодые демонята, пусть даже тридцати лет отроду – жуткая головная боль и постоянные проблемы. Но, благодаря неудачному стечению обстоятельств, я иду прямо навстречу этим ходячим бедствиям.
Метро быстро домчало меня до нужной станции и вот я дома, хоть от него и мало, что осталось. Но это я так, утрирую. Всего лишь окна лишились занавесок, скатерть стала разноцветной, а обои приобрели неожиданные дизайнерские решения. Ладно, могло быть хуже, но комнаты мне ещё долго проветривать.
Самих оболтусов в доме не было, чему я искренне обрадовался, желания видеть кого-то на своей территории тоже не было. Быстро переодевшись, выбрившись и захватив сумку со всем необходимым, я поспешил на работу. Что удивительно, впервые за долгое время я еду туда с удовольствием и ожиданием.
Этой девчонке удалось меня удивить: мы встретились в метро, в переходе между станциями. Она сидела на перилах в пижаме, прямо над проносящимися поездами, но никто не обращал на неё внимания. Заметив меня, она сама спрыгнула на пол и двинулась в мою сторону; в этот момент раздался женский крик и я увидел, как на перила, где недавно сидела Хельмара, залез болезненный юноша лет двадцати на вид. В застиранной одежде, с не расчёсанными волосами и выражением уверенности на лице он стоял, раскинув руки, а к нему бежала полная, старенькая женщина, протягивая натруженные, истертые в кровь ладони. Миг, и он добровольно срывается под мчащийся поезд.