2) создавать миры только в специальных сферах творения, выход из которых чреват немедленным уничтожением отступника;
3) отныне и до скончания веков отдавать часть маны своему творцу;
4) никогда не позволять женщинам поднимать головы – ибо где женщина, там и зло для мужчины.
В наказание за дерзость демиург наказал всех новоявленных демиургов пусть и долгой, но смертной жизнью. Тех же, кто не получил дар творения, и вовсе обездолил, назначив им срок жизни чуть длиннее, чем у животных, – «ибо скотам неразумным не положено жить дольше, чем нужно для того, чтобы вырастить себе замену».
Потом создатель заперся в Верхнем дворце и думал семь недель. Всё это время на Зимаре шёл проливной дождь, мор напал на скотину, посевы затопило, в семьях умирали младенцы, а женщины скидывали недавно зачатых. Великий плач стоял в мире, но творец его не слышал.
В день, когда он вышел, появилось солнце. Таким он и запомнился своим беспутным детям: пронизанный лучами яркого света, с нимбом кучерявых светлых волос вокруг головы. Он сказал, что уходит в другой мир, построенный им когда-то давно, и забирает туда семь по семь молодых пар, которые породят новый божий народ, и семь самых сильных, всецело преданных ему мужчин – будущее воинство бога. Ход всем остальным в новый мир под названием Земля закрыт.
И снова плакали люди, но творец был непреклонен.
Он забрал своё благословение и оставил только имя – Эл Хим. Прежде люди не звали отца, ведь он был всегда.
После этого бог ушёл.
Воцарились тёмные времена. Брат шёл на брата, дети восставали против отцов. Люди разбредались по свету, дичали, сбивались в племена, теряли память рода. Закон силы заменил все остальные законы. Одни лишь избранные – демиурги – сохраняли наследие создателя. Они и стали правителями Зимара и постепенно – конечно, не бескровно – вернули в разум одичавших. Только через сто лет на Зимаре возродился единый народ, который стал называться элоимы.
Расслоение общества на две социальные группы – демиургов и трибов – продолжалось. Нетворящие покорно заняли ниши низкооплачиваемых работников и обслуги при высокородных творцах. Разумеется, трибы из обслуги имели ряд преимуществ перед трибами-работягами, однако улучшение качественных характеристик существования первых никак не влияло на общую для всех трибов продолжительность жизни. Все они умирали, не достигая семидесятилетнего рубежа, оставляя после себя многочисленное и столь же бездарное потомство.
Прошло ещё дважды по сто лет.
К тому времени люди научились жить под богом. Трибы, давно отупевшие от рабского труда, конечно, не знали, как выглядел творец, а вот демиурги, чей век исчислялся десятками тысяч лет, хорошо помнили Эл Хима. И помнили его наказ: почитать, соблюдать ритуалы, отдавать часть маны. Они исправно проводили ежегодные требы, потому что возвращения Эл Хима Гневного никто не желал. Да и, признаться, Эл Хим Добрый во плоти мало кому был нужен – в качестве идеи он устраивал демиургов куда больше.
Всё пошло своим чередом: Шелкопряд безостановочно пожирал Бесконечность, Дуб рос, трибы робко роптали, женщины покорно служили, демиурги вдохновенно творили. Первые миры уже приносили урожаи, мана текла ручьем к удачливым создателям. Развивая не только магию, но и науку, демиурги достигли больших технических высот.
Само собой разумеется, что после выходки Йеви все женщины подверглись беспрецедентным гонениям. И без того несвободные, после Великого Исхода они были окончательно лишены прав. Отныне женщина стала имуществом. Постепенно рождение дочери, и так мало радовавшее родителей, стало считаться проклятием, поэтому, применяя биотехнологии, знатные роды начали ограничивать их рождение. Грубое вмешательство в природу со временем принесло свои плоды – девочек появлялось всё меньше. Сбылось желание каждого отца: теперь жёны приносили только сыновей.
Люди, как водится, спохватились не сразу – первые годы ликовали и праздновали, потом ожидали, что процесс воспроизводства отрегулируется самостоятельно, и лишь немногие учёные-генетики предупреждали мир о начале конца. Тотальное обследование мужчин Зимара показало, что сперматозоиды с Х-хромосомой гибли с катастрофической скоростью. Попытки искусственного оплодотворения, которое не так давно с лёгкостью обеспечивало отцов желанными наследниками, заканчивались ничем. Женские эмбрионы умирали в пробирках либо отторгались материнскими матками. Восстало то, чему многие тысячи лет не придавали должного значения. Гибель мира пришла через мужчин. Женщины вымирали. Они не только перестали рождаться, но и начали ускоренно стареть. Именно тогда один из генетиков – Месс-Аб, давно предупреждавший о грядущей катастрофе, настоял на создании резервного банка яйцеклеток. Гормональной стимуляции подвергались не только пока ещё фертильные женщины, но и девочки, едва вступившие в фазу полового созревания. Мучительный конвейер процедур и болезненных изъятий яйцеклеток обрекал каждую на годы страданий – но кто думал об этом, когда на кону стояло выживание целого мира?
Однажды наступил день, когда умерла последняя женщина. Но к тому времени у нас был «Банк Жизни», искусственные матки и биороботы для секса, являвшиеся настолько искусной имитацией женщин, что этой иллюзией легко обманывались даже их непосредственные творцы. Галмы. Наши прекрасные куклы. Совершенные. Нежные. Покорные. Предупредительные. Бесстыдные. Изобретательные. Восхитительные. Желанные. И пустые, безнадёжно пустые. Я менял их сотнями, потому что ни в одной не видел индивидуальности, неповторимого живого света. И мне нечего вспомнить о них, кроме того, что их было много.
Конечно, мы предприняли жёсткие меры по регулированию рождаемости. «Банк Жизни» не мог обеспечить потребность всех элоимов, поэтому трибы автоматически были исключены из цикла воспроизводства. Впрочем, для социума это не стало потерей, к тому времени тяжелый энергозатратный труд взяли на себя роботы. Чуть позже появились инмобы, и участие элоимов в сфере обслуживания тоже утратило актуальность. По существу, в ближайшие сто лет после Краха на Зимаре остались только творящие. Каждый демиург по достижении возраста зрелости и после прохождения тестов на готовность к отцовству получал возможность родить одного сына. Только одного. Ни знатность рода, ни заслуги перед обществом, ни размеры состояния не допускали исключений. Вторая попытка предоставлялась только тем, чьи сыновья по достижении возраста инициации не открывали в себе признаков творца. Неудачные дети пополняли собой число трибов и навсегда исчезали из жизни родителей. Если же и вторая попытка заканчивалась плачевно, имена невезучих отцов покрывались вечным позо-».
Эви перевернула страницу. Разворот оказался заклеен письмом, написанным от руки.
«18. 06. 2000 г., Прага
Однако, любое правило обязано иметь исключения – разумеется, лишь для того, чтобы его подтвердить. Мир элоимов устроен одним творцом, поэтому – воздай богу богово, но оставь человеку человечье. Во всякой иерархии есть не только верхушка пирамиды, которая на виду, но и немногочисленная правящая элита, предпочитающая оставаться в тени. Несколько древних родов ещё на заре основания элоимского общества объединились в Совет. Коллегиальное решение Совета имеет силу закона. Номинально любой инициированный элоим может входить в Совет, но фактически мы наблюдаем скорее преемственность поколений. Все мои предки были членами Совета, мой отец является им по сю пору, я состою в кандидатах на членство с правом участия в принятии решений. После смерти отца я приму членство, чтобы потом передать своему сыну. Члены Совета, равно как и кандидаты, обладают определенными привилегиями. Одна из них – право на генетически чистую яйцеклетку. Случаи рождения трибов год от года всё учащаются, и виной тому бесконтрольный забор яйцеклеток во времена Краха. Собственно, особого-то выбора и не было, отбраковывался только материал с генетическими заболеваниями. Стоит ли удивляться тому, что рождение полноценного элоима превратилось в лотерею? Но выбора по-прежнему нет. Для всех, кроме элиты.
Для меня наступает время великого стыда. Но если я умолчу или солгу, будет много хуже.
Когда я пришёл сюда, у меня не возникало мыслей о неэтичности происходящего. В общем-то, нет никакого криминала в том, чтобы увидеть мать своего будущего ребёнка. И даже в знакомстве с ней нет ничего страшного. И даже... Стоп. Дальше начинается очень личная территория.