— Да зачем? — удивилась Амма. — И указ старый, и старший помощник младшего дворника еще даже не при исполнении, а только пробует себя на этой стезе. По секрету скажу, что ничего у него в этот раз не выйдет.
— Да какой тут секрет, — отмахнулась норра Вильса. — Оно всем и сразу было понятно, что не выйдет, но этот га… Дагфин, он ведь бумажкой перед носом помахал, а потом пообещал, что ежели что, то обязательно предоставит информацию куда следует. Доносчик!
Амма нахмурилась и вгляделась вдаль.
— Не переживайте, — сказала она пару мгновений спустя и ободряюще похлопала травницу по руке. — С этой стороны вам ничего не угрожает. Ведите дела, как привыкли. Не сможет Дагфин на вас донести. Не из-за доброго сердца, конечно… Отвлечет его что-то. Забудет он.
— Да? — просияла норра Вильса и споро упаковала еще пару пучков травы. — Тогда вот! Все что есть! По вашему списку только топтуна нет, но через денечек загляните — будет.
Норра Вильса так обрадовалась, что даже и не торговалась почти, посчитала стоимость с максимальной скидкой. Амма забрала свои свертки и пошла туда, где оставила Паулину. К этому времени кукольное представление уже закончилось, и старик-кукольник укатил свой сундук, но толпа не расходилась. Напротив, она стала больше, плотнее. Амме даже пришлось поработать локтями, чтобы пробиться к центру. Там, на небольшом пятачке происходила эпическая битва зла с ослом.
За силы зла выступала Паулина. А за какие еще силы может выступать племянница одного из самых известных мафиози в стране?
В качестве осла выступал Дагфин, что, в общем-то, тоже было логично.
Дрались они ни на жизнь, ни на смерть, а за дальнейшую судьбу черного кота. Кот имел побитый жизнью вид. Порванное ухо. Шрам на морде. И хвост несколько короче, чем задумывалось природой. Характер у кота был явно боевой. Выгнутая спина, вздыбленная шерсть и оглушительное шипение были тому доказательством.
— Этому отродью не место на рынке! — брызгал слюной норр Зильвер. — Он является разносчиком заразных болезней!
Норр Зильвер нависал всей своей тщедушно-долговязой фигурой над хрупкой иностранкой в исконно норландском наряде.
Толпа ахнула и пугливо отступила на шаг.
— Он ворует рыбу в рыбных рядах! — решил закрепить успех Дагфин и расправил узкие плечи.
— Крыса разносит зараза! Он ловить крыса! Он спасать от болезней! Люди его благодарить за это! Дарить ему рыба! — возразила Паулина, грозно водя перед носом спорщика пальчиком затянутой в оранжевую митенку руки.
Из толпы донесся выкрик:
— Да крысолов это местный, точно!
— Чего к коту прицепился? Он, в отличие от тебя, делом занят! — послышалось с другой стороны.
— Кры-со-лов! — повторила Паулина и благодарно огляделась вокруг.
— Ах крысолов! — протянул Дагфин и тоже повернулся к зрителям. — Это вы так на амулетах от грызунов и всяческих паразитов экономите? Да? — ехидно спросил он. — Это вы вот это жалкое животное вместо эффективнейших средств используете? А вы знаете размер штрафа? Да вы месяцами его отрабатывать будете! Да я!..
— Норр Зильвер! — раздался усталый мужской голос, и к месту битвы подошел тот самый смотритель за порядком на рынке, которому и требовался помощник.
В отличие от претендента на роль ассистента, смотритель был одет скромно, в рабочую одежду, в руках у него была зажата метла. За порядком он следил не только на бумаге, но и на деле. Не чурался и дворника местного подменить, когда тому требовалась пара дней отдыха для семейного торжества или из-за болезни.
— Вот что, любезный, — продолжил смотритель, — благодарю за рвение, бдительность и прочее, но мы с тобой, парень, не сработаемся, пожалуй. Так что держи оплату за день, — смотритель пошарил рукой в кармане, вытащил из него несколько мятых купюр и сунул их Дагфину. — Мы с твоей матушкой на пробный рабочий день без оплаты договаривались, но так уж и быть. Держи! Из уважения к ней, а вернее, к отцу твоему покойному. Терпеливейший был мужик! Ангельское терпение! Ангельское!
— Значит так? Так значит? Гоните? Безобразия покрываете? Нарушения? Этого крысолова привечаете, а меня гоните? — угрожающе протянул Дагфин, но купюры при этом выхватил и крепко зажал в руке. — Я это так не оставлю! Я подам сигнал куда следует!
Толпа заволновалась, забурлила. Кто-то испуганно отступил, кто-то, напротив, похрустывая кулаками, выдвинулся вперед. Лица у последних при этом были мрачные и решительные.