Пифия сама всегда спокойно относилась к этому запрещению, но сейчас! Сейчас этот выигрыш мог спасти их всех! За секунду! Какой соблазн!
— Ваша корзинка! — вывела ее из задумчивости норра Вильма.
— Благодарю вас! Хорошего дня!
Амма распрощалась с травницей и поплелась домой. 529701! Цифры так и крутились в ее голове, не давая улечься нервному возбуждению.
— Добрый день!
— Да, и вам девять! — ответила она соседу норру Штиплеру, приподнявшему шляпу. Быстро поправилась: — И вам доброго дня!
Смущенно протопала к двери дома и насторожилась. Из-за двери не доносилось ни звука.
Глава 5
Трин
— Ей лучше? — поинтересовался кто-то громким шепотом, и Трин узнала голос старшего сына.
— Сид, — простонала она, с трудом разлепляя веки и стаскивая мокрую тряпку со лба. — Это ты? А мне на секунду показа…
Трин увидела склонившуюся над ней девицу с блеклыми волосами и осеклась. Ей не показалось. Это была она! Та самая Паулина, племянница «доброго человека». Нашли. Их нашли! Нужно бежать! Нужно срочно бежать! Спрятать детей! Мысли в панике метались в голове. В горле пересохло. Изо рта не вылетало ни звука.
— Ну ты и напугала меня, мать! — с несколько истеричным смешком воскликнул Сид, появившийся в поле зрения матери. — Ни на минуту вас оставить нельзя! Возвращаюсь, а ты на пороге лежишь! А гостья на пороге стоит… Мы с ней тебя кое-как на банкетку взгромоздили! Она кто вообще?
Соломенные волосы торчали в разные стороны — они давно забыли о том, что такое ножницы и расческа. В ярко-голубых глазах плескалось искреннее беспокойство. Длинный, нескладный и угловатый — вылитый Кристоф в юности. Сердце Трин зашлось от сожаления и раскаяния. Бедные дети! Их родители наделали столько ошибок!
— Вам есть лучше, норрина Хольтан? — поинтересовалась блеклая, обманчиво хрупкая Паулина.
— Хольман, — машинально поправила ее Трин, обводя взглядом холл в поисках чего-то, что можно считать оружием. Оружия не было. На пороге стоял вызывающе желтый чемодан гостьи.
— Норрина Хольман, — смиренно повторила Паулина, скромно потупив глазки, и разгладила невидимые складочки на юбке темно-бирюзового платья. Из-под подола кокетливо выглядывали фиолетовые дорожные ботиночки. — Я не в тот время? Мне говорить, что договор на я пожить у вас пару недель. Мне уходить?
Серые, почти прозрачные глаза смотрели испытующе.
— Нет, — прохрипела Трин. — Все верно. Я просто немного запуталась с датами и ждала вас чуть позже.
Она скорбно посмотрела на сына.
— Сид, это наша гостья. Паулина. Она поживет у нас пару недель…
Сид сделал страшные глаза и одними губами спросил:
— Где?
Трин тряхнула головой и непонимающе похлопала ресницами.
— Мы все собрали! — закричал Гард, выглядывая из гостиной.
— Все сокловища в сундуках! — подтвердил Ранд слова брата и потряс банкой с собранным горохом, потом удивленно округлил глаза и спросил: — Мама? А кто эта тетя?
— Мой имя Паула, — приветливо произнесла опасная гостья и подошла к младшим Хольманам.
У Трин похолодели руки. Она едва не кинулась закрыть собой сыновей, но из-за еще не отпустившей слабости замешкалась.
— Мам, — зашипел ей в ухо Сид. — А где она жить-то будет? Где спать? Две недели!
— Меня зовут Гар-р-рд!
— А я Ланд!
— Какой хороший имя Гард и Ланд, — доброжелательно улыбаясь, отозвалась гостья, и Трин поняла, что прямо сейчас никто ее детям зла не причинит. Если она в очередной раз не наделает глупостей, конечно.
— Ну мам! — продолжал шипеть Сид.
— В твоей комнате, — тихо шепнула она ему в ответ.
Сид округлил глаза:
— У меня? — спросил он. — Ты не против, если я буду ночевать с этой норриной в одной…
— В твоей комнате. Без тебя, — отрезала Трин. — Бегом к себе. Собери там свои вещи, наведи порядок, а сам перебирайся в детскую!
— Ну мам, — обиженно загудел Сид. — Почему я? Пусть Кая…
— А ты останешься ночевать в одной мансарде с незнакомой норриной? Ну уж нет! Жениться тебе еще рановато.
— Жениться? — Сид икнул и подтвердил: — Жениться рано.
— Тогда иди и готовь комнату!
— Хорошо, — понурился Сид и нога за ногу поплелся к лестнице. На второй ступеньке он обернулся и твердо сказал: — Но это займет много времени. Часа три. Не меньше.
Трин закрыла глаза и застонала. Как на это время можно занять эту бандитскую засланку?
— На самом деле он Ранд, — меж тем пояснял Гард гостье. — Он просто букву «р-р-р» еще не выговаривает.
Что же делать? Привлечь Кристофа? Трин мысленно представила, как рассказывает мужу о свалившейся на их головы опасности, и поняла, что это добьет его окончательно. Он снова заведет свою заунывную песню насчет того, что это он виноват, что если бы его не было в ее жизни, то и разорения бы не было, и она не связалась бы с «добрыми людьми», и… И он просто ляжет, закроет глаза и никогда не вернется к жизни, к Трин, к детям. Нет! Кристофу рассказывать нельзя.