Одна история отвлекла меня от основной цели. У венгра Ласло был чеканный римский профиль и вовсе не серые, а тёмно-карие глаза. Профессор Гёттингенского университета, политолог, он выступал с докладом на одном из семинаров.
– Спасибо за прекрасную организацию, – бархатистый голос с лёгким акцентом отвлёк меня от рутинного отчёта.
В лобби-баре после традиционного финального банкета почти никого не осталось: гости разошлись по номерам, а желающие продолжения отправились в ближайший клуб.
– С такими экспертами мероприятие было обречено на успех, – ответила я комплиментом на комплимент. – Не знала, что вы так хорошо говорите по-русски.
– Мама у меня из России. Я – Ласло, – мужчина протянул руку для приветствия.
– Нина.
– Хотите кофе? Хотя это глупо спрашивать в три ночи.
– Почему бы и нет?
Мы недопили американо. На рассвете я крадучись выскользнула из его номера и осторожно, стараясь не столкнуться ни с кем из коллег, вернулась к себе. Наши тайные свидания продолжались почти два года. Каким-то образом наши тела тянуло друг к другу, хотя души никогда раньше не встречались. Чтобы не быть обнаруженными, мы создали свой ритуал, которому чётко следовали. Мероприятия я и Ласло покидали поодиночке, потом следовал ужин, после которого нас ждал отдалённый мотель, где мы наслаждались друг другом. Под утро Ласло, куря в открытое окно, заводил разговор о будущем, а я не слушала его. Ведь никаких совместных завтраков, дома и детей быть не могло: Ласло никогда не покинул бы жену – немку Ульрику и идеальный быт.
Пусть ненадолго, я забыла о своём плане. Мне вдруг стали важны его сообщения в мессенджере; наши редкие фотографии и неопределённые перспективы путешествий вдвоём. Место прагматичных мыслей заняли мечты, в которых мы были вместе. Всё закончилось внезапно. В своём последнем письме Ласло был вежлив и прямолинеен:
«Дорогая Нина! Случившееся между нами было прекрасным приключением. Однако некоторые вещи не надо объяснять, поскольку они очевидны. Уверен, ты согласишься со мной, что любое продолжение будет нечестным по отношению как к нам, так и к любимым нами людям. С удовольствием останусь с тобой на связи по деловым вопросам. Всех благ».
Предсказуемый исход. За месяц до финального абзаца в нашей истории из его текстов пропали слова «целую» и «моя дорогая». Так и должно было произойти: я искала вовсе не Ласло. Но в области сердца кольнуло. Знакомое ощущение – я не раз испытывала его в женских воплощениях. Помню, как впервые родилась девочкой в семье галантерейщика в Париже XVIII века...
Погрустив немного и поняв, что роман с Ласло увёл меня в сторону от основной задачи, я с новыми силами вернулась к поискам. Только теперь моё внимание сосредоточилось не на прошлом городов и стран, а на семейном архиве. Я надеялась среди старых писем и фотографий обнаружить подсказки, которые помогли бы мне выбрать правильный путь.
ПОСТОЯЛЕЦ
– У нас будет постоялец! – с порога заявил галантерейщик домашним. Младшая дочь порадовалась воодушевлению отца, она давно не видела его таким. Дела в лавке в последние полгода шли плохо, и семья едва сводила концы с концами. Парижане, увлечённые революционной борьбой, не очень-то раскупали сумки, веера и брошки. Появление квартиранта предполагало хоть небольшой, но постоянный доход.
Известие о госте на целый день погрузило дом в суету. Решено было отдать постояльцу комнату младшей дочери на первом этаже, удобно расположенную рядом с холлом.
– Он попросил место для встреч с друзьями, – объяснил отец. – Тебе же придётся занять спальню сестры наверху.
Безропотно приняв новость о своём переезде, девушка поинтересовалась:
– Кто он, наш постоялец?
– Важный человек из правительства. И, кстати, не женат.
Дочь вздохнула. С тех пор как ей исполнилось двадцать, отец стал видеть в любом холостяке потенциального зятя. Старый вдовец легко нашёл партии для старших сестёр среди соседских отпрысков, а вот судьба младшей никак не могла решиться.
После разговора гость не выходил у девушки из головы. Какой он человек? Что изменится в доме с его появлением? Она ощутила волнение, как будто сама готовилась к путешествию. Мысли не давали ей уснуть. Только перед самым рассветом усталость победила тревогу, девушка погрузилась в дрёму, которую нарушил стук в дверь и собачий лай. Она накинула шаль и спустилась вниз. Едва девушка открыла затвор, как на неё обрушился большой белый пёс и облизал лицо.