Вот что писал о подвысоцком историке знаменитый советский педагог Сухомлинский (богата Кировоградчина замечательными педагогами!): «Живет у нас в Кировоградской области, в селе Подвысоком, учитель Дмитро Иванович Фартушняк. Преподает историю в десятилетке. Это чудесная личность. Перед ним снимают шапки все — от седого старика до маленького ребенка, уважая в этом человеке невиданное, без преувеличения, дивное богатство знаний. Дмитро Иванович изучил тысячу первоисточников из истории нашей Батьковщины и зарубежных стран. Проживая в селе, он самостоятельно овладел девятью языками. Он в оригинале читает Шекспира и Сервантеса, Гете и Сент-Экзюпери. Уроки истории для его воспитанников стали настоящими праздниками...»
Между Якутией и Украиной, между Верхневилюйском и Подвысоким, между двумя беззаветными воинами, ставшими учителями, как между двумя полюсами, возникло магнитное поле дружбы, взаимодействия и, наверное, взаимообогащения. С 1963 года Фартушняк, его сотоварищи-педагоги и их ученики собирали материалы по истории села от древних времен, а с 1969 года к этому прибавилось восстановление картины отгремевшей здесь битвы в относительно недавнее время — в августе сорок первого года. Перед глазами родившихся позже из-за туманной завесы лет стала явственно проступать одна из невоспетых, необъясненных страниц истории Великой Отечественной войны.
Я приехал в Подвысокое, рассчитывая погостить там всего один день. Завтра уеду в Новоархангельск, в Новоукраинку и, может быть, никогда уже не вернусь на место своей несостоявшейся гибели. Пионеры Подвысокого будут по-прежнему писать мне по праздникам. Я постараюсь вовремя поздравлять их... Но утолю ли я таким образом жгучую жажду узнать все, что еще можно узнать о происходившем на этих землях со мной и с моими боевыми товарищами летом 1941 года?
Или я обязан отныне объединиться с кровными своими земляками, с теми, кто родился позже, и искать, искать, чтобы поведать людям о суровом сражении?
Ночные раздумья в Подвысоком
Меня поставили на квартиру в семью старого учителя-пенсионера по фамилии Выхристюк. Учитель и его жена-фельдшерица всю жизнь трудились здесь, вырастили детей, теперь живут вдвоем. Они радушно предоставили мне одну из комнат, куда Дмитрий Иванович Фартушняк вместе с товарищем по работе, Григорием Куприяновичем Симоненко (одному не под силу было!), принесли объемистые папки с интересующими меня материалами народного музея.
Заслуженный учитель УССР Григорий Куприянович Симоненко, секретарь парторганизации школы,— человек немногословный, тихий, с приветливым лицом. Глядя в его глаза, никогда не представишь себе, сколько горя они видели...
В 1943 году Григория — тогда еще подростка — угнали в Германию.
Бежал. Его поймали, он стал не просто острабочим, но политическим преступником, узником Освенцима, а затем и Дахау. Новый побег (уже победной весной)... Беглеца, скрученного брюшным тифом, нашли в лесу американцы. По выздоровлении он вернулся на родину...
Ни Фартушняк, ни Симоненко не были свидетелями местных событий, по которым теперь, как по кругам ада, ведут своих учеников. Но собственные жестокие судьбы дали им ключ к этим, окованным шипами, оплетенным колючей проволокой воротам истории.
Время за полночь. Мои хозяева отдыхают, учителя разошлись по домам, а я сижу, разложив на обеденном столе карты, схемы, книги военных мемуаров, пачки писем.
Наверное, уснуть не удастся. Мне предоставлена возможность — в который уже раз! — но впервые вот здесь, в Подвысоком, восстановить в памяти события 1941 года, проверить на местности, уточнить, подкрепить собственные, наверное слишком субъективные, воспоминания сведениями из позднейших источников, быть может более объективных.
Итак, что же произошло в Зеленой браме?
На основе скупых документов и свидетельств очевидцев юные следопыты составили историческую справку, в которой вырисовывается такая картина:
Две наши армии (6-я и 12-я), ведя упорные бои с первых часов войны, к началу августа 1941 года были оттеснены в район Умани и окружены здесь превосходящими силами противника. В окруженных стрелковых дивизиях — лишь по нескольку сот штыков. В танковых соединениях уже не оставалось танков.
Еще до полного тактического окружения — к 25 июля — ослабленные войска этих двух армий фактически слились, это подтверждено приказом Ставки Верховного Главнокомандования. Они получили наименование «группа Понеделина» и тогда же были переданы из состава Юго- Западного фронта в состав Южного. Переподчинение войск, ведущих бой в замыкающемся окружении,— дело непростое. Мера эта была вынужденной: противник отрезал 6-ю и 12-ю армии от двух других армий Юго-Западного фронта, а локтевое соприкосновение с левым соседом — армиями Южного фронта — еще существовало (правда, недолго).