Окончив десятилетку, Наргиз уехала в Баку и поступила в библиотечный техникум. И теперь дорога от дома до школы стала для Ахмеда бесконечно длинной.
Вечерами он подолгу смотрел на веранду дома Наргиз, днем все прислушивался и выскакивал на каждый звук, скрип. «Не Наргиз ли приехала?»
Как-то раз учитель математики Тахмаз-муаллим задал ребятам контрольную по алгебре. Ахмеду попался такой трудный пример, что он отказался от возможности решить его. Вырвав листок из тетради в клетку, он подпер рукой подбородок и написал:
«Дорогая моя, любимая Н.! Ты уехала, и я не свожу глаз с дороги. Дорогая моя, любимая Н.! Каждую ночь я вижу тебя во сне».
Как ни переполнено было сердце Ахмеда любовью к девушке, слов у него больше не находилось.
Вдруг длинные, костлявые пальцы схватили с парты листок в клетку. Пока Ахмед сообразил, что произошло, Тахмаз-муаллим был уже у классной доски и читал письмо.
«Только бы не вслух! Только бы не вслух!»
Тахмаз-муаллим уселся на стул и, сдвинув реденькие брови, оглядел класс. Ахмеда затрясло мелкой дрожью, он не смел поднять глаз на учителя.
— Кто решил пример? — как всегда спокойно, спросил учитель и оглядел класс.
Все замерли и опустили головы. Пример никто не решил.
Тахмаз-муаллим снова подошел к парте, за которой сидел Ахмед, и, улыбаясь, пристально посмотрел на него. У Ахмеда захватило дыхание.
— Решил пример? — спросил лукаво Тахмаз-муаллим.
Ахмед судорожно проглотил набежавшую слюну и качнул головой. И тогда Тахмаз-муаллим поднял руку и помахал листком.
— Кто эта Н., а? — спросил учитель и тотчас расплылся в глазах Ахмеда, обратился в мутное пятно, которое крикнуло пронзительным голосом: — Кто эта Н.?
Потом учитель громко и внятно прочитал:
— «Дорогая моя, любимая Н.! Каждую ночь я вижу тебя во сне!» Кто же эта Н., что сны твои отравляет, дитя мое? — издевался Тахмаз-муаллим.
Весь класс затаив дыхание не сводил глаз с тетрадного листка, трепетавшего в длинных пальцах учителя.
Ахмед молчал, и Тахмаз-муаллим вышел из себя:
— Ты что, Меджнуном стал?! Молоко на губах не обсохло, а туда же — любовные послания пишешь! Уроки бы лучше учил! А то смотришь в книгу… — он не договорил.
Учитель еще что-то кричал, но Ахмеду стало вдруг все безразлично, он уже никого и ничего не боялся. Он мог бы, пожалуй, в тот момент и нагрубить учителю. Если бы захотел…
Три дня после этого случая Ахмед не ходил в школу и постепенно охладел к учебе. В прошлом году он кое-как окончил десятый класс, но в институт документы подавать не решился…
…Посетители забрали свои книги и ушли. У Ахмеда отчаянно забилось сердце, он был впервые наедине с любимой девушкой. Путаясь и подгоняя мысли, юноша решил сказать Наргиз, что работает на стройке, а там, слово за слово, и разговор завяжется.
Наргиз взглянула на Ахмеда, но, против обыкновения, не улыбнулась, а удивилась:
— Ты — и вдруг в библиотеке? Какими судьбами?
Ахмед встал и с безразличным видом подошел к перегородке, за которой царственно восседала девушка.
Наргиз была в зеленом платье, и Ахмед вдруг подумал, что в последнее время она не снится ему по ночам, ни в зеленом, ни, как он загадывал, в желтом.
— Я слышала, ты работаешь, — равнодушно сказала она.
— От кого слышала?
— Отец говорил.
— Надоело бездельничать, — небрежно ответил юноша.
— Поумнел наконец? — Наргиз улыбнулась, и Ахмед вдруг осмелел и открыто посмотрел на нее. Он словно впервые заметил, что глаза у нее чистые-чистые, карие, красиво очерченные губы, брови черные, длинные и тонкие, похожие на брови Заргелем.
Но тут его вновь охватил столбняк, и, поняв, что он так ничего и не скажет Наргиз, Ахмед решил уйти. А еще Наргиз бросила взгляд на ручные часы.
— Книгу хочешь? — снова равнодушно спросила девушка.
— Сейчас — нет.
— Приходи завтра, найду интересную книгу, — разговаривая с ним, она смотрела в окно.
Ахмед проследил за взглядом девушки — под окном стояли знакомые по стройке «Жигули»… Ему стало жарко. Он пожалел, что пришел.
Отворилась дверь, и на пороге показался Барат. Наргиз отвернулась, и это получилось у нее как-то чересчур поспешно и нарочито резко.
Увидев Ахмеда, Барат замешкался и тут же вышел. Послышался шум отъезжающей машины, Ахмед посмотрел в окно: на том месте, откуда отъехали «Жигули», висело желтое облако пыли. Он еще заметил, что лицо девушки просветлело.