— Ой, как я устала, — сказала она, зевнула, прикрыв красивый рот рукой. — Домой пора… — И она вытащила из желтой сумки зеркальце, погляделась в него, пригладила рассыпавшиеся по плечам волосы.
Не зная, как себя вести, Ахмед решил подождать Наргиз на улице. Она вышла почти вслед за ним и долго запирала дверь, возясь с замком.
— До свидания, — сказала она и поспешно пошла прочь от Ахмеда. И пошла не домой, а совсем в другом направлении.
Юноша, ничего не понимая, удивленно долго смотрел ей вслед и потом медленно зашагал в свой пустой дом. Но дома ждала его мать. Он хотел рассказать ей о своей работе, но смолчал. По озабоченному лицу сына Гамар поняла, что он сильно расстроен чем-то. Однако ничего не стала спрашивать, молча поставила ему еду на стол и стала гладить белье. Ахмед впервые ел с аппетитом, не оговаривая мать. Тамар краешком глаз нежно поглядывала на сына, на его тонкую шею, мягкие, спадающие на лоб черные волосы. От ее взгляда не ускользнуло, что за последние дни Ахмед осунулся и загорел, опалился под солнцем. И пушок усов вроде бы обозначился резче. Гамар обратила внимание и на вздувшиеся на руках вены, и пыль на одежде, но ни о чем спрашивать не стала.
Поев, Ахмед почувствовал, как он устал, а к рукам словно тяжеленные камни привесили. Он с усилием поднялся со стула и заставил себя раздеться. За окном, по обыкновению, гремел на всю округу транзистор Муршуда. Сегодня Ахмеду не хотелось ни музыки, ни поглядывать на веранду Наргиз, что обычно он позволял себе перед сном. Он лег в постель и тотчас заснул, опять ничего не сказав матери.
Гамар аккуратно сложила на спинку стула отутюженную одежду, погасила свет и ушла.
Наутро сторож Алияр-киши встречал рабочих и каждому сызнова начинал рассказывать о постигшем его горе.
— Да рухнет дом того негодяя! — неистовствовал он. — Откуда же мне знать, люди добрые, что в наше время есть еще подлецы и воры, расхитители общественного добра! А виновато во всем начальство! Сколько раз говорил им: не могу, мол, в двух местах сторожить с одной парой глаз! И выходит, не зря я глотку надрывал! Чуяло мое сердце, что бедой это обернется… Встал я, значит, в полночь и отправился на главный склад. Погляжу-ка, думаю, как там да что, шутка ли сказать, на добрый миллион добра государственного лежит без призору. И всего-то я отсюда на полчасика отлучился, не боле. Туда и обратно. И что вы думаете, люди добрые? Возвращаюсь, а тут — готово, доски все подчистую вывезены. Ищи теперь ветра в поле.
Каждый как умел успокаивал Алияра, и только Сафар и Муршуд выслушали его молча, не сказав ни слова, будто онемели вдруг. Муршуд уселся на пустой бочонок, обхватив руками свой транзистор, и, улыбаясь, хмурил узкие глаза. А Сафар, прислонившись плечом к недостроенной стене, спокойно попыхивал сигаретой.
Ахмеда злила лукавая улыбка Муршуда. Ему хотелось схватить друга за ворот и заорать: «Закрой пасть! Чему радуешься?!»
Сафар бросил недокуренную сигарету, носком чувяка притушил ее и недоуменно дернул плечом.
— Как же это в полчаса две машины досок вывезти можно? — спросил он, не глядя на сторожа, словно бы обращаясь к себе самому.
Алияр-киши, казалось, обрадовался голосу Сафара.
— А я о чем толкую? — торопливо сказал он и, воздев глаза к небу, обрушил на воров град проклятий: — Чтобы те доски на гроб вам сгодились! Чтобы в тех досках вас в землю опустили! Мошенники, дети мошенников!
Голос Алияра поднялся до визга.
И тут не выдержала добрая душа Заргелем:
— А ты подумай, Алияр-киши, вспомни, может, не полчаса прошло? Может, больше?
Алияр-киши вздернул сизые брови и приподнял козырек своей пыльной шапки.
— Ей-богу, не знаю, что и сказать… Очень возможно, что чуть больше. За полчаса, понятное дело, мне бы никак не обернуться… — Алияр нерешительно взглянул в глаза Сафару, который был по-прежнему спокоен.
На пороге конторы показался Барат и позвал всех в прорабскую. Подождав, пока собравшиеся рассядутся, он, почесывая мизинцем белый лоб, начал проникновенно:
— Я тут думал-гадал, как быть нам, какой выход найти. Положим, согласно закону, заявим на Алияра-киши в милицию. Но человечно ли это с нашей стороны? Можем ли мы допустить, чтобы ветеран войны, кровью защищавший Родину, честный семьянин, порядочный человек, из-за какого-то негодяя пошел под суд? Я составил акт о пропаже досок… — Он долго искал необходимую бумагу, вытер ладонью пот со лба и, взяв карандаш и постукивая им по столу, прочитал проект акта: — «Мы, нижеподписавшиеся, явившись на работу, обнаружили пропажу строительных материалов…» — Барат посмотрел на окружающих и тихо уже сказал: — Я подсчитал, товарищи, количество и стоимость материалов и предлагаю вычитать из зарплаты Алияра-киши в течение года. Таким образом, у нас и волки будут сыты, и овцы целы. Согласны?