— Аппетита нету, — сказал он.
Девочки то и дело поглядывали на Сафара, и тогда мастер смущенно улыбался и судорожно затягивался сигаретой.
Заргелем шепнула что-то одной из дочек, та вскочила с места и подбежала к мастеру.
— Пойдемте с нами обедать, — робко пригласила она.
Сафар растерялся.
— Я? — спросил он. — Нет… Я не хочу есть… Спасибо, доченька, не хочу.
— Идите же, дядя Сафар, вас мама зовет, — настаивала девочка.
Сафар вконец смешался и беспокойно посмотрел на Ахмеда.
Тот улыбнулся и подмигнул ему: не теряйся, мол.
Мастер загасил сигарету о землю, живо поднялся и, положив руку девочке на плечо, пошел с ней к Заргелем.
Некоторое время спустя оттуда раздался звонкий смех девочек — Сафар рассказывал что-то смешное.
Ахмед лежал на спине, смотрел в чистое, безоблачное небо и, услышав этот смех девочек, почему-то успокоенно вздохнул.
…И этой ночью ему не удалось заснуть. Стоило положить голову на подушку, как в ушах начинался гул, а глазах появлялась резь, точно под веки песку насыпали.
«Неужто вправду на стройку вор повадился? — думал Ахмед, ворочаясь с боку на бок в постели. — Две машины леса в полчаса исчезло… А цемент? Куда цемент испаряется? Муршуд сказал: подстерегу. Надо бы…»
Ахмед поднялся с постели, оделся в темноте на ощупь и вышел со двора.
Было уже за полночь. Люминесцентные лампы окрасили пустынные улицы в молочный цвет. Стояла тишина, и Ахмед старался ступать бесшумно, но асфальтированный тротуар отвечал на каждый шаг стуком, и стук этот, как казалось Ахмеду, разносился по всему спящему поселку. Вдали показались две собаки, и Ахмед остановился — он боялся бродячих собак. Стоял и смотрел, как собаки принюхивались друг к другу, потом подрались и, сцепившись в тугой ком, покатились в темный угол. Оглядываясь по сторонам, паренек продолжал путь и, дойдя до строительного участка, затаив дыхание, пошел на цыпочках. Сюда не провели еще «дневного света», и над дверью в контору горела обычная электролампочка.
А в небе светила луна, и тень от недостроенной стены протянулась до опор деревянного навеса. Кладовка, в которой хранили цемент, была на замке. Ровным штабелем лежали бревна, привезенные днем. Но сторожа не было.
«Все ему нипочем, — удивлялся Ахмед. — Бросил и ушел».
Ахмед прошел на строительную площадку и встал в тени под навесом. Он решил приходить сюда по ночам, чтобы подстеречь вора. Муршуд подозревает Алияра, но отец Наргиз не может быть вором, и Ахмед докажет это. И Муршуду придется заткнуться.
Внезапно кто-то крепко схватил Ахмеда за запястье. «Вот он!» — подумал Ахмед, обернулся с бьющимся сердцем и удивился. Перед ним стоял Барат и улыбался, но руки Ахмеда не выпускал.
— Испугали вы меня, — тоже сделав попытку улыбнуться, сказал Ахмед.
Но прораб крепче сжал ему руку.
— Кто боится, тому нечего бродить здесь по ночам, — бросил он и крикнул в темноту: — Дядя Алияр, поди сюда!
Алияр выскочил Из прорабской и подбежал, заноси руки для удара.
— Попался, доносчик! — Но рука его так и застыла в воздухе: разглядев Ахмеда, сторож растерялся. — Ты? Но ведь это Муршуд грозился… — Алияр вопросительно посмотрел на Барата.
Ахмед понял, что они тут вдвоем ждали Муршуда. Он попытался высвободить руку, но Барат сжал ее как тисками и не выпускал.
— Что ты тут делаешь? — сурово спросил Барат.
— Я… ничего… просто так…
— Где ворованные материалы? С кем воровал? Кто тебя сюда послал?
У Ахмеда язык отнялся. Глаза от изумления стали большими, он переводил их с Барата на Алияра и обратно.
Наконец Барат выпустил его руку и грозно потребовал:
— Пойдем в милицию… Там признаешься…
— Отпусти его, — сказал Алияр зятю, — пусть уходит.
— Ну нет, пусть ночку в милиции проведет, авось поумнеет.
— Никуда я не пойду! — заупрямился Ахмед.
— Пойдешь или я вызову милицию, хуже будет, — пригрозил прораб.
— А-а-а! Черт с тобой, пошли! — сказал паренек и первым двинулся в сторону милицейского участка.
Барат с Ахмедом молча дошли до милицейского участка. Барат пошептал что-то дежурному милиционеру и ушел. Ахмед притулился в углу. Высокий молодой милиционер звонил то по одному, то по другому номеру и о чем-то внушительно спрашивал. Потом положил трубку, вздохнул умиротворенно и улыбнулся Ахмеду.
— В нарды играешь? — спросил он.
— Чуть-чуть.
— А в домино как?
— Совсем не умею.
— Что же нам с тобой, с тоски подыхать? — милиционер покачал головой. — Чего же поймали тебя, если ты ничего не умеешь? Ложись, спи.