Ахмед лег на узкую скамью, подложил руки под голову и заснул так глубоко, как если бы лежал в своей мягкой и теплой постели. Утром его разбудил густой бас Бахыша:
— Ты как здесь?!
Вскочив, Ахмед потер глаза. В окно светило яркое солнце. В передней слышался шум, чьи-то голоса. Ахмед посмотрел на густые усы Бахыша, широкий нос и смуглое лицо, и впервые на ум ему пришло, что Муршуд ни капельки не похож на старшего брата.
Бахыш потряс его за плечо:
— С тобой я или нет? Как ты сюда попал?!
— Не знаю.
Бахыш схватил его за руку и потащил за собой из комнаты, по узкому коридору к выходу. Под тяжестью шагов Бахыша прогибались половицы. Он вывел Ахмеда во двор и слегка подтолкнул его:
— Катись отсюда, дурачок!
За воротами к Ахмеду бросился Мансур.
— Мать волнуется, — сказал он. — Иди скорее. Она прямо убивается о тебе. — Мансур шлепнул Ахмеда по спине: — Не расстраивайся, с кем не бывает? — и заспешил на работу.
Но Ахмед пошел не домой, а направился в другую сторону.
…На строительной площадке было шумно. Никто не верил в причастность Ахмеда к пропаже стройматериалов, все ругали Алияра и Барата.
Сафар отшвырнул мастерок, скинул передник, сбежал вниз по лестнице и догнал прораба, садившегося в свою машину.
— Эй, Барат! Ты знаешь, чьего роду-племени Ахмед? То-то, что нет. Сын шофера Алиша помрет с голоду, а чужого не возьмет. По какому праву ты его в участок посадил?
Барат изменился в лице и промямлил, глядя куда-то в сторону:
— Ну уж и посадил! Его уже выпустили. Пошутили мы.
И тут Муршуд шагнул вперед и вытащил из кармана платок.
— Хороша шутка! — Он развернул платок, достал обрывки бумаг и сунул их под нос Барату: — Узнаешь? Вот тот самый акт, который ты заставил нас подписать. О пропаже материалов и возмещении их стоимости из зарплаты Алияра. В тот же вечер ты разорвал этот акт и выкинул в корзину. А я, видишь, собрал и храню. Ну, что скажешь?
Барат молча ожег ненавистным взглядом Муршуда и захлопнул дверцу «Жигулей», машина тронулась.
Под навесом стоял оцепеневший Алияр.
Сафар кинул на него косой взгляд, взял топор, лежавший поверх бревен, и медленно пошел на сторожа.
— Сафар!!! — вскрикнула Заргелем.
Мастер вроде бы и не слышал ее.
Алияр схватился за подпорку навеса и, оглядывая стоявших вокруг рабочих, молил о помощи. Заргелем бросилась к мастеру.
— Умоляю тебя, Сафар, — сказала она и всхлипнула, — не наделай беды!
— Отойди, Заргелем, у меня с этим бесстыжим свои счеты.
Сафар обеими руками схватился за топорище и расставил ноги, как если бы собирался дрова рубить.
— Мы с тобой войну прошли, Алияр, мы с тобой смерти в глаза смотрели. Кто из того ада живым вышел, тот не смеет быть сволочью! Как ты стал сволочью, Алияр? Почему?
Алияр, глядя на холодный блеск топора, судорожно сглотнул слюну.
— Да в чем же вина моя? — выдохнул он.
Сафар занес топор над его головой:
— Скажи, где разворованные материалы!
— Сжалься, Сафар… я…
— Скажи, где материалы или, клянусь честью, раскрою тебя надвое, как тот пень!
Алияр посмотрел в налитые кровью глаза Сафара, на его губы, в углах которых билась пена, поискал глазами Заргелем, перевел взгляд на дорогу, по которой уехал Барат…
Сафар крикнул в нетерпении:
— Говори же, негодяй!
Топор дрогнул в руках мастера, и Алияр, прикрыв голову руками, присел на корточки.
— Все во дворе у Керима… У бухгалтера Керима… — быстро пролепетал он.
Сафар бросил топор на землю и обернулся к Муршуду:
— Пошли в милицию!
Вот уже два дня, как Алияра и Барата то и дело вызывают в милицию и допрашивают. А потом и бухгалтер Керим зачастил туда. Возвращаясь мимо строительного участка, он остановился и зло крикнул Сафару:
— Предатель ты! Душегуб! Но я-то из воды сухим выйду, а вот ты так и останешься ни с чем.
Керим завелся надолго, но мастер и головы не повернул. Стоял к нему спиной и спокойно делал свое дело.
Спустя два дня перед районным отделением милиции остановилась зеленая «Волга».
Из «Волги» вышел высокий белокожий мужчина в соломенной шляпе. Он пробыл в отделении около часу, и больше его никто в районе не видел. Говорили, что это муж старшей сестры Барата, что он приехал уладить дела шурина и перевести его на работу в Баку.
Говорили, что в Баку, в кооперативном доме, Барат купил себе трехкомнатную квартиру и спешит со свадьбой, чтобы увезти с собой Наргиз.