Назлы до блеска начистила рукомойник. Положила душистое мыло, а на столбе веранды повесила чистое махровое полотенце.
Теплая вода успокаивающе подействовала на Багира, привела в хорошее настроение. Благодушествуя, он вспомнил, что давно не мылся, не менял белье, и дал себе слово на этой неделе обязательно помыться: река-то рядом… Снял старенькую кепку и провел мокрой рукой по лысине, чувствуя, как по всему телу разливается свежесть. С головы до ног омытый этой свежестью, Багир подумал даже: может, зять приехал совсем? Не вынес разлуки, истосковался, плюнул на город, и на городскую свою работу, и на городское житье. Уж хоть бы так: Тунзале не будет расти без отца, не сладкая это участь — безотцовщина.
— Чай стынет, — подходя, сказала Назлы. Взяла у отца полотенце, вытерла ему шею и голову.
От такой заботы Багир окончательно растаял.
— Он как?.. — спросил Багир, покусывая задрожавшие вдруг губы. — Ты его вызвала или…
— Сам, — не глядя на отца, бросила Назлы.
— К добру это?
Назлы пожала плечами, повесила полотенце на гвоздь и сделала вид, будто приезд мужа нисколько ее не интересует. Но Багир видел — напускное это, ненастоящее.
— Чего ж тогда он приехал?
— Говорит, не могу, помру без вас… Он, правда, не может без Тунзале. И она без него просто невозможная. Капризничает, не слушается. Любит отца безумно.
Багир взглянул на веранду и увидел, что Музаффар сидит, как сидел, в задумчивости накручивая на палец волосы.
— Конечно, и его жалко… А он что, насовсем?
— Он? Не-е-ет! Умрет, а из города не уедет!
— Чем же тогда это кончится?
— Не знаю. Пока не будет квартиры, я отсюда не тронусь. А он… сам видишь, разве такой добьется квартиры? Конечно, рано или поздно дадут, но когда это будет…
— Так чем же все это кончится? — повторил Багир свой вопрос.
— Ей-богу, не знаю. В Баку я не вернусь. А если вернусь, только вместе с тобой. — Назлы улыбнулась.
— И куда ж ты меня сунешь? — Багир усмехнулся. — У вас там и курятника нет.
— Ну-у… Квартирный вопрос можно решить… Можно построить кооператив.
— Это что ж такое?
— А это когда покупают квартиру за наличные деньги… — И Назлы, прижав руку к его груди, вздохнула. — Отец, родной!.. Раз уж так случилось, раз зашел разговор, выложу тебе все, что на душе. Если я не права, скажи, отругай. Только чтоб не думал плохого. — Она говорила вроде бы и виновато, но в тоне ее была настойчивость человека, решившего добиться своего.
— Говори, послушаю.
— Давай продадим этот дом.
Ничего не понимая, Багир молча смотрел на нее. Теперь и вторая рука дочери легла ему на грудь.
— Продадим дом, а на эти деньги купим квартиру. Трехкомнатную. Ты переедешь к нам… До каких лет можно работать? Тебе пора отдыхать. Будешь жить в городе, никаких забот. А то я там, ты здесь… Ни днем ни ночью покоя не знаю… Как там отец? Кто его накормит в лесу, кто приберет, постирает?.. Да хоть бы ты и тут, в доме, жил, что одному делать?
Багир все хотел прервать дочь, остановить ее, но у него отнялся язык. Хорошо, сама замолчала. Умолкла, поглядела ему в глаза. Спросила осторожно:
— Что скажешь?
— Говоришь, дом продать? — Багир уже взял себя в руки.
— Продать. И покупателя искать не надо. Намаз хоть сейчас готов. Даст, сколько запросишь.
Багир оторвал от себя ее руки.
— Значит, продать Пити-Намазу родной дом?
— А что тут такого? И тебе будет хорошо, и у нас все наладится.
В ушах у Багира гудело, боль сдавила виски, потом разлилась по всей голове, по шее, и он как бы оцепенел от боли.
— А где же мне помирать, дочка?
— Избави бог! — проникновенно сказала Назлы. — Пусть твои враги помирают. Я же сказала, ты один не останешься, поедешь с нами. Папа, милый!..
— А пока квартиру добудете, где мне обретаться?
— Ну где… Ты же живешь в лесу… А квартира будет самое большее через год.
У Багира перехватило дух.
— Это что ж, Музаффар придумал или… — он задыхался.
— Что ты! Что ты! Музаффар понятия не имеет! Дочкой клянусь!
Багир никак не мог отдышаться, все внутри стронулось с места, перемешалось, перевернулось… Он сам не понимал, что там бушует — отчаяние, гнев, обида?.. Он не знал, как назвать чувство, охватившее его сейчас, не подозревал, что такое бывает: «И это моя собственная дочь?!»
— А если я не согласен? — спросил Багир.
— Ну… Твоя воля… — Назлы вздохнула. — Семья распадается… Внучка твоя останется без отца.