— С добрым зажиганием, Андрей Платонович!
— С добрым зажиганием, Георгий Николаевич. Привет вам с хладных невских берегов и вот прошу познакомьтесь — Бондарев Дмитрий Дмитриевич, вы его уже видели весной на Сретенке.
— Очень приятно. С добрым зажиганием...
Георгий Николаевич окинул Бондарева быстрым взглядом. Так вот какой он, этот автомобильный вундеркинд, вокруг имени которого уже плелось столько небылиц!
Высокий, с тонкой шеей и белозубой улыбкой, Бондарев выглядел не старше двадцати пяти, черные, воронова крыла, волосы гладко зачесаны назад, под тонкими усами розовые губы. Совсем мальчик.
— Много о вас наслышан, любезный Дмитрий Дмитриевич. Но об этом потом. С мороза прошу рюмку водки... У нас попросту. Аполлон!
— Слушаю-с.
— Вели, чтоб доставили из буфета все в самом лучшем виде!..
Нагель приехал в Москву на автомобильное предприятие «Дукс». Он и весной туда приезжал по рекламным делам.
К «Дуксу» Георгий Николаевич относился без уважения. Да и в самом деле за что? Андрей Платонович восторженный человек, служитель муз, так сказать, мог ошибаться, а Георгий Николаевич все свои чувства проверял со счетами в руках. Ему было известно, что «Дукс» не приспособлен выпускать автомобили. И то, что за прихоть вдруг! Производство строилось на выпуск велосипедов. Затем начали делать штучно автомобили паровые, на одном из которых глава «Дукса» господин Меллер проехал по Кавказу и Крыму, преодолевая всяческие препятствия, среди которых, как отмечалось в журнале Андрея Платоновича, поездка на вершину Ай-Петри была не самая трудная. Но одно дело один автомобиль и совсем другое — два, десять, тысяча автомобилей! Это уже совсем разные задачи. Один — одно качество, два — другое. Объем проблемы иной.
— Ваше здоровье, Андрей Платонович, и всяческих вам успехов.
— Тронут и желаю вам того же.
— Дмитрий Дмитриевич, прошу...
«Неужели умный Андрей Платонович не понимает, что «Дукс» дышит на ладан. А, может, понимает? Взгляд у мужика умный и хватка, чувствуется, будь здоров», — думал Алабин.
— Иван Федорович Вольф... Сергей Павлович Рябушинский, друзья нового спорта и транспорта... Василий Васильевич Каблуков, терапевт и скептик, но в высшей степени порядочный человек...
С некоторых пор «Дукс» перешел на бензиновые автомобили в 8, 12 и 16 лошадиных сил, выпускал, как писалось в рекламе, фаэтоны, лимузины, купе и омнибусы. Много было шума, но кто-кто, а Георгий Николаевич, патриот двигателя внутреннего сгорания, отлично знал, что «Дукс» накануне финансового краха. Еле-еле сводит концы с концами.
— Ставить на автомобиль никто из серьезных людей не хочет. Опасаются всяческих неожиданностей: дело новое, непроверенное. Но, с другой стороны, опять же непонятно, почему французы и англичане так богатеют на этих самобеглых экипажах.
— И в Америке Генри Форд, еще вчера безвестный механик в промасленной блузе, на каждый вложенный доллар получает три доллара чистой прибыли!
— Да, надо шевелиться и смотреть в оба, чтоб момента не пропустить подходящего, — сказал Сергуня Рябушинский и легким жестом поправил бороду.
Георгий Николаевич не случайно пригласил Нагеля. Этот деловой и решительный человек мог быть полезен если и не сию минуту, то в будущем. С прессой при всем при том следовало устанавливать доверительные и вполне приятельские отношения. Алабин мог выделить на автомобильное производство весьма крупные средства, но хорошо понимал, что без всесторонней подготовки трех рублей с рубля не получишь, хоть тресни.
— От меня повар ушел, господа. Прекрасный повар! Я его у Юсуповых переманил. Спрашиваю: чего ты уходишь, Никифор Аникеевич? Мнется. Ну, скажи, чем тебе плохо было? Он руками развел. Георгий Николаевич, говорит, из двух морковок трех не сделаешь. У князей да графов, у них легче, а у вас глаз да глаз.
— А из рубля три?
— Можно, но тяжко...
Вольф засмеялся. Было понятно, что он в нетерпении. Его следовало заинтересовать не в лоб, а исподволь. Не спеша дать послушать умных разговоров, не спеша втолковать, что автомобильное производство умножит его капитал, ввести в правление. Мешать Вольф не будет, но денег даст, если выгодно.
Сергуня Рябушинский, в профиль похожий на молодого орла, сидел на Якиманке с самого утра и при обсуждении проекта был сдержанно внимателен. На Сергея особых надежд не возлагалось, но он мог заинтересовать брата Степу, который хоть и был моложе, но считался оборотистым парнем и смотрел, говорили, сквозь землю: видел, где и на чем можно подзаработать. Вдвоем они вполне сумели бы расшевелить самого Павла Павловича, главу торгового дома, тут бы дело пошло!