Надо отдать должное Джиму Кетли, так звали этого майора, он оказался порядочным человеком. Как-то после очередного ужина в кафе миссионер направился в отель, а мой коллега перехватил Кетли и вызвал его на откровенную беседу в присутствии двух местных полицейских. Это была очень интересная беседа!
Глаза Чанади весело заискрились. Из его дальнейшего рассказа между летчиком и его собеседниками состоялся приблизительно такой диалог:
— Майор Кетли, как вы отнесетесь к тому, чтобы поделиться с нами содержанием ваших разговоров со своим новым приятелем?
— С приятелем? Гм… Это такой приятель, что я ему в скором времени с большим наслаждением расквашу морду!
— Почему же — в скором времени? Вам никто не мешал сделать это даже сегодня.
— Э, не! Сперва я хочу взглянуть на сувенир, который собирается подбросить мне этот тип.
— Вы с ним о чем-то договорились?
— Да, договорились. Я ему сказал, что за двадцать тысяч могу швырнуть из самолета во время полета не только какой-либо там огрызок карандаша, а и его самого.
— Нам очень жаль, мистер Кетли, но вам придется подержать кулаки в карманах.
— Значит, этому типу повезло… Хорошо, ребята. Ближе к делу. Вам надо знать, с каким предложением обратился к мне толстяк с надорванным ухом? Вы подоспели своевременно. Что-то и мне не нравится эта история, от нее чем-то воняет…
Майор Кетли, продолжал Чанади, рассказал, что ему обещана немалая сумма за довольно странную услугу. Ночью с 10 на 11 августа его ракетоносец должен был осуществлять патрульный полет. Кетли, якобы по ошибке, должен был отклониться от курса и углубиться в воздушное пространство Советского Союза. Над пограничным районом советской территории майор должен выбросить из ракетоносца маленькую штуковину, не больше обычного карандаша или авторучки. Это и все. “Сувенир” вместе с чеком на двадцать тысяч долларов Ларсен вручит летчику накануне полета.
На минуту Золтан Чанади замолк. У Владимира Степановича было напряжено хмурое лицо. Ержи широко раскрытыми глазами смотрела на брата.
— Неужели… тот самый контейнер? — вырвалось у меня.
— Тот самый. С бактериями “С-17”, — кивнул Чанади.
— С карандаш величиной… А я думал, контейнер — это что-то такое…
— Обычная металлическая капсула, которая раскрывается от удара об землю. Такой себе невинный цилиндрик, его можно зажать в кулаке, носить в кармане… Тебе, Игорь, лучше известно, как в фашистском зверинце возникла группа заговорщиков и почему они старались ускорить осуществление варварских планов Брендорфа. А для нас в те дни свидетельства майора Кетли были неожиданностью. Итак из миссионера мы уже не спускали глаз, понимая, что это не просто криминальный преступник. Он закончил переговоры с летчиком и немедленно отправился назад, на побережье Вачуайо. По возвращении Ларсена было перехвачено шифровку, отправленную его радиостанцией неизвестному адресату. В депеше говорилось: “Птичка может сесть на моем дереве”. Как и первый раз, электролет “Колибри” взял на борт Ларсена возле миссии и исчез в тумане. Такие машины не рассчитанные на далекие рейсы. Не было сомнения, что Ларсен на “Колибри” приземлится где-то в джунглях Сени-Моро.
Оставалось одно: ждать, пока машина снова появится над сельвой. Должен же был Ларсен выбраться из леса, чтобы доставить свой загадочный “сувенир” на базу американцев. До его условленной встрече с Джимом Кетли оставалось трое суток. Рейсовый лайнер в Соединенные Штаты отлетал из порта Хармю через день. Если бы миссионер опоздал на этот рейс, то следующего ему пришлось бы ждать почти неделю.
Авиация Сени-Моро днем и ночью вела разведку над джунглями. Пилоты были предупреждены: ни в коем случае не трогать “Колибри”, выявить квадрат, в котором он вынырнет, но не препятствовать полету “птички”. Кто же мог подумать, что за машиной Ларсена бросится вдогонку неизвестный самолет… Лишь в последний миг пилоты двух истребителей, приняв правильное решение, атаковали и сбили “Кондор”. Сегодня нам хорошо известно, что произошло бы, если бы они растерялись.
На рассвете Ларсен втайне высадился с “Колибри” близ порта Хармю. Через несколько часов он уже поднимался по трапу лайнера. После этого президент Сени-Моро отдал приказ сбивать самолеты без опознавательных знаков, если они где бы то ни было появятся над территорией страны.
— Мы с Ержи и мама ощутили это на себе, — сказал я. — Электролет, который нам повезло захватить, также не имел распознавательных знаков.
— Тяжело ставить в укор сениморским авиаторам. Они выполняли приказ. Хорошо, что для вас хотя так все кончилось. Могло быть хуже.
— Когда меня привезли с Хармю в Пэри, со мной разговаривал пилот, который обстрелял нашу машину. Он едва не плакал от досады, долго извинялся, — прибавил я. — Со временем этот самый пилот первый заметил в джунглях дымок от костра и передал координаты места, где остались мама и Ержи… Что же было дальше с Ларсеном?
У Чанади на лбу собрались морщины. Он потянулся за сигаретой.
— В то время ничего неожиданного с ним не случилось. Он прилетел в США, встретился с майором Кетли, вручил ему чек и капсулу с бактериями, и там же, в кафе, на миссионера надели наручники, как на подозреваемого в убийстве индейца. Устранили Гуго Ларсена из игры позднее, в федеральной тюрьме штата Аляска. Уже после того, как специалисты разобрались с начинкой капсулы. Опыты показали, что “С-17” — неизвестное раньше белковое соединение искусственного происхождения, генетически “запрограммированное” на уничтожение всего живого. Ныне страшным произведением подземных лабораторий Отто Брендорфа занимается группа ученых. Они заявили, что капсулу Ларсена обезврежено, а чтобы предотвратить всякие неожиданности, против этих бактерий производится надежная защита. Их генетический код перепрограммирован на самоуничтожение, “С-17” гибнут в миг своего рождения.
— Капсула уничтожена, и Ларсена — также… Интересная история! — буркнул Владимир Степанович.
— Он был лишь мелкой фигурой среди сборища потомков гитлеровцев, — промолвил Чанади. — Однако и такой свидетель кое-кому мешал. Миссионера за решеткой постигла внезапная смерть, есть подозрение, что его прикончили. Власти штата Аляска уверяют нас, что едется следствие. И не очень верится, чтобы там были заинтересованы докопаться до правды. За океаном, к сожалению, живут не только Джимы Кетли. Логово Брендорфа само по себе не возникло, авантюристам кто-то помогал оборудовать и содержать его. Это и не удивительно, что эти “кто-то” стараются теперь спрятать концы в воду. Именно поэтому, профессор, таким непоседам, как я, хочешь не хочешь приходится мириться с некоторыми неудобствами путешествий на десятки тысяч миль. — Чанади обернулся ко мне: — Ну что, Игорь, может, прогуляемся по городу? Твой отец уверял, что ваш город удивительно красивый, особенно в эту пору года. Что ты скажешь, сестричка?
— Мне здесь так хорошо, город замечательный! — горячо сказала Ержи. Я с признательностью взглянул на нее.
Полчаса назад мама, Владимир Степанович и я возвратились из аэропорта. Мы провожали Ержи и Золтана Чанади. Они полетели домой, в Венгрию.
Мне немного грустно. Я стою возле раскрытого окна. Вечернее небо застилается синью. На нем не увидишь Южного Креста, созвездие, которые горит над далекими джунглями.
Джунгли… Где ты сейчас, Загби, чернявый великан, вождь галу и каджао, мой друг? Куда повел людей, которые испытали столько бедствия? Их путь — глухая чаща безграничных лесов…
Неужели мы никогда не встретимся с тобой, Загби?
Перевод с украинского Харьковского С.А.
Рисунки Александра Губова
Переведено по изданию: Стась Анатолій “Зелена пастка”, видавництво “Веселка”, К., 1972 р.