У Толи вконец лопнуло терпение, он осторожно и бережно выпустил артистку из своих объятий и нанёс такой сокрушающий силы удар по носу Антона, что она оглушительно вскрикнула. Он вытер кровь хлещущую из носа. Дружки тут же подскочили к нему.
— Антон, хочешь, мы мигом можем разобраться с этими? — спросил один. — Ты только скажи.
— Нет, не здесь, — отмахнулся он. — Тут слишком людно. Не дай Бог, попадёт в газеты. Может узнать отец. Тогда скандала не оберёшься. Отец может лишить меня всех дотаций. Лучше в другой раз в более спокойном, тихом и безлюдном месте.
Вся «тёплая и такая милая компашка» уселась по своим машинам и они, резко взвизгнув тормозами, рванули отсюда прочь. Трава и мелкие камни только так летели у них из под колёс.
— Зачем ты это сделал, Толя? — вхлипывая, испуганно спросила девушка. — Он не стоил того!
— Я всё понимаю, Алиса, — спокойно ответил он. — Но и ты тоже пойми меня правильно. Я не мог спокойно стоять и слушать, как этот мерзавец оскорбляет тебя. Кто бы я был после этого? Каким бы мерзавцем я должен был ощущать себя?
— Вдруг тебе наш продюсер что — нибудь сделает из — за того, что ты посмел ударить его драгоценного сыночка?
— Он ничего мне не сделает, можешь быть уверена. Кучеренко сам не ладит со своим сынком, причём уже довольно давно. Слышала, как Антон боится лишиться дотаций отца? Так что ему самому не выгодно ссориться с ним.
— А что у тебя с рукой, милый? Покажи, пожалуйста.
— Да не беспокойся ты так за меня, моя ненаглядная. Всё у меня будет в порядке.
— Нет, ты всё же покажи. Раз я сказала покажи, всё же покажи.
Звукорежиссёр всё же показал любимой свои сильно сбитые костяшки пальцев.
— Ой, — сразу же запричитала солистка. — Что ж, ты раньше не хотел показывать мне их? Как придём домой, надо будет сразу же помазать их! Я лично буду мазать и дуть на них!
— Договорились, дорогая.
29 глава
— Надо было сразу показать мне их! — возмущению певицы не было предела.
— Всё в порядке. До свадьбы заживёт.
Но в глубине души звукорежиссёр был доволен: он видел, что она искренне переживает за него. «До свадьбы заживет»… мысленно усмехнулся он. «Какое избитое выражение! С тобой, моя дорогая, вряд ли она мне когда — нибудь светит, но я вовсе не намерен жениться на другой, так что просто придётся мириться с тем, что есть».
— Дорогая, я считаю, что мы с тобой можем не оставаться на поминки. На похоронах мы побывали. Отдали дань памяти Валеры. Теперь нам абсолютно тут нечего делать. Родная, лучше пошли домой ужинать.
— Пошли, дорогой.
Поужинали влюблённые нормально. Посмотрели телевизор, целовались, разговаривали, сидя в обнимку. Всё было в порядке и мужчина радовался тому, что сейчас они счастливы. Он шептал на ухо ласковые слова, но решил, что траур продолжается и дальше они в ту ночь не пошли.
Ночью Алиса внезапно стала кричать, плакать, умолять:
— Василида Афанасьевна, пожалуйста, не трогайте меня. Я всё поняла. Я больше никогда не обижу вашего Валеру. Я совсем — совсем не хотела убивать его. Правда — правда, святая — пресвятая.
Она мелко — мелко начала креститься и стала дрожать. Её крики разбудили молодого человека.
— Спи, моя родная, — прошептал он на ухо ей. — Пожалуйста, не надо переживать. Всё будет хорошо. Никто не обидит мою крошку, мою девочку. Слышишь, милая? Я прогоню от тебя всех призраков и вообще всё зло, которое встанет у нас на пути. Всё будет в порядке.
Толя обнял и крепче прижал артистку к себе. Она проснулась:
— А, милый? Что со мной? Где я?
— Ты тут, здесь, со мной в нашей квартире, — терпеливо, как маленькому, несмышлёному ребёнку стал объяснять звукорежиссёр. — Что тебе приснилось?
— Василида Афанасьевна. Она стояла у нашей кровати, рядом тебя не было, она тянула ко мне руки и хотела задушить.